А. Пушкин писал «Евгения Онегина» целых 7 лет, при этом уже при написании 5-й главы («Сон Татьяны») он знал, чем роман закончится, то есть у него изначально был план написания произведения, что произойдет с его героями впоследствии.
А в наше время интернет-литературы и самиздатов (успех сайта Самиздат был настолько ошеломителен, что появилось множество сайтов для начинающих авторов) автор обычно в середине тома не знает, чем этот том закончится. А бывают и грустные случаи в писательстве.
Вот начинающий автор Гуткин начал повесть о попаданцах. Повесть получилась по нынешним меркам выше среднего, в меру остроумная, в меру нахальная, в меру неправдоподобная.
В Самиздате, глава за главой, появились сначала первая книга, потом вторая. А когда пошла третья книга, самая остроумная и многообещающая из всех книг серии, в середине текста внезапно появилась заметка с примерно таким содержимым: «Я дочь автора, папа умер…» А потом в продажу вышли три тома — два больших, третий поменьше. Конец повествования сильно скомкан.
Что требовалось писателю в веке XIX? Ну разумеется, кроме таланта. Необходимо было иметь постоянный доход. Имение, позволяющее купить или снять хорошую квартиру в Петербурге или Москве, доход, позволяющий между работой и покутить, и на балу потанцевать. А если доход не позволял такое времяпрепровождение — это была беда.
Что требовалось писателю в веке XX? Опять-таки — кроме умения писать бестселлеры. Жизненно необходимо было или быть «в обойме», или нужно было везение, чтобы «попасть в обойму» — посмотрите, какие попытки предпринимал Джек Лондон, чтобы его приняли, сколько всего он успел написать и сколько раз был отвергнут во многих издательствах, прежде чем был напечатан в первый раз, с тем чтобы мгновенно стать знаменитым.
Если в эру «до Интернета» надо было выйти на литературного агента какого-либо издательства, попасть к нему в добрый час, когда агент способен угадать в материале (возможно, пока «сыром») будущий потенциальный бестселлер. А если не получилось, то надо не прекращать работы над собой и искать для своих произведений другое издательство, надеясь, что повезет в следующий раз.
А одновременно — зарабатывать себе на жизнь, ведь графов Хвостовых среди писателей практически нет. Это граф Хвостов имел достаточно денег, чтобы купить типографию, которая между делом печатала и все его произведения («Суворов мне родня и я пишу стихи», — по отзывам современников, это была крайне удачная фраза, одновременно указывавшая, чем автору можно гордиться и чего надо стыдиться).
Вспомним: Джоан Роулинг, одна из последних представителей писателей-звезд эпохи «до Интернета», первую повесть писала за столиком в кафе, как когда-то, на заре карьеры, делал и Хемингуэй. При этом, написав первого «Гарри Поттера», она с трудом смогла пробиться в издательствах, повесть была написана слишком странно и необычно для тогдашнего читателя, и агенты были уверены, что успеха такая странная проза иметь не будет. Но в конце концов один из них решил рискнуть — и крупно выиграл.
Что требуется писателю в веке XXI? Ну, разумеется — кроме таланта… Ведь в наше время все изменилось. Век Интернета и компьютеров парадоксально изменил ситуацию становления авторов книг.
В современности книгопечатание резко изменилось и упростилось. А появление фановских сайтов перевернуло технологию прорыва автора «к славе» с ног на голову. Теперь агенты издательств ходят по сайтам, где печатаются «дикие» авторы, и выискивают тексты, печатание которых в виде книги может оказаться прибыльным.
К тому же усовершенствовалась технология создания текстов. Лев Толстой (точнее — его жена) многократно переписывал все свои произведения. Делалось это во времена, когда пишущих машинок еще не было. Даже если подумать о том, чтобы переписать текст «Войны и мира» вручную, уже становится худо. А ведь ту самую «Войну и мир» жена Льва Толстого переписывала больше 9 раз! Толстой создавал свои творения годами, неустанно шлифуя, обдумывая, переделывая. Софья Андреевна отдельные главы «Войны и мира» переписывала до 40 раз!
Самиздатовские таланты (не все вместе, а каждый пятый, но по отдельности) за несколько лет писания превосходят всего
И ничего, что некоторые места попросту копипастятся, а потом редактируются, приобретая признаки оригинальности. И ничего, что в произведениях — ляп на ляпе. Дело не в этом — надо закончить эту книгу, потому что уже хочется закончить эту тему и накинуться на новую, начав новую серию.
И ничего, что в книгах о войне в 1941 году красноармейцы отвечают начальству «Служу Советскому Союзу!», хотя эта форма ответа появилась только в 1943 году. И ничего, что полк называют «соединением», хотя по Уставу взвод, рота, батальон — подразделение; полк — часть; дивизия, корпус — соединение; армия, фронт — объединение. И несть числа другим ляпам.
И, кстати, с моей точки зрения, особого криминала тут нет. Ну не знает человек, как оно тогда звучало, что говорили, как отвечали. Это не слишком страшно, человек имеет что сказать, причем это «что-то» — интересное. Пусть продолжает, хотя перед печатью в виде книги лучше было бы все же перепроверить, не допуская ляпов. Ведь написанное от души очень часто оказывается интересным читателю.
Без устали работают типографии, печатая то, что будет покупаться — детективы, эротику, фантастику, сентиментальные женские романы.
Пушкин, Есенин, Маяковский, Твардовский, Симонов — слишком сложны. Жившие в прошлом (и еще недовымершие в настоящем) читатели уступили место потребителям.
Сложные эмоции? Думать? Зачем, когда можно дать волю инстинктам. Похоть, жадность, стремление к успеху, когда успех понимается как «иметь много денег и спать с красивыми телками». Простые инстинкты, понятные всем, не требующие думать при чтении.
От книг к комиксам, потом к аудиокнигам. Больше эмоций, сильных и простых — чтобы легче было продать.
От стремления заставить читателя стать чуть лучше, чуть умнее — к стремлению любой ценой как можно быстрее заработать как можно больше. Kapitalizm (с)!