Санитарная норма, то есть количество жилой площади, необходимое для нормальной жизни одному человеку, была рассчитана и обоснована в конце XIX века в Германии в связи с развернувшимся там массовым строительством дешевого жилья для рабочих. Некоторые прогрессивные российские предприниматели, те же Морозовы, строили подобное жилье рядом со своими ткацкими фабриками. И в Орехово-Зуево в начале ХХ века рабочим жилось едва ли не лучше, чем в Москве.
Массовое жилищное строительство для рабочих и неимущих происходило в «Красной Вене» в период с 1925 по 1934 год, когда во главе столичного муниципалитета стояли австрийские социал-демократы.
Во времена Великой депрессии по инициативе президента
В США также разработали технологию панельного домостроения. Произошло это в 1910 году во время застройки пригорода Нью-Йорка — Квинса. Благодаря этой технологии появилась возможность резко сократить сроки возведения здания. Панели из бетона изготавливали на специальном заводе и привозили на строительный участок, где рабочие собирали из них одно- или двухэтажный коттедж.
После Второй мировой войны, когда нужно было ликвидировать недостаток жилья в разрушенной Европе, индустриальное домостроение многоэтажных домов развернули в Голландии, во Франции и в Германии. Вдохновителем панельного домостроения был знаменитый архитектор Ле-Корбюзье, который считал дом «машиной для жилья». А машины, как известно, лучше и дешевле всего собирать на заводском конвейере.
С импортом в СССР производства «машин для жилья» произошел такой же казус, как с импортом производства «машин для езды», автомобилей. Генеральную задачу сформулировали так: числом поболее, ценою подешевле. Германскую санитарную норму пересчитали в сторону уменьшения. Толщину стенок позаимствовали из французских стандартов, хотя климат в России все-таки не французский. Процесс производства тоже маленько изменили, чтобы подешевле был да попроще. И, конечно, никаких архитектурных излишеств. Атланты и кариатиды были заклеймены на самом высоком уровне.
Приблизительно так, согласно анекдоту, вышло с производством пива.
У наркома пищевой промышленности спросили, какое пиво нужно советскому народу? Тот, не задумываясь, спросил:
Реклама
— А какое быстрее делать?
— «Жигулевское», оно созревает всего за полтора месяца.
— Значит, легче перевыполнить план. Вот и варите «Жигулевское»!
Так и был на весь Советский Союз утвержден фактически один сорт пива.
Точно так же по всей необъятной стране расцвели Черёмушки. Название этой подмосковной деревни, где начали строить первые кварталы экспериментального жилья, стало символом индустриального панельного домостроения. Даже композитор Дм. Шостакович, выступив в новом для себя жанре, написал оперетту «Москва, Черёмушки».
Строительство, действительно, было массовым. Строительство, действительно, было ударным: работали в три бригады круглосуточно, поэтому один пятиэтажный дом сдавали за три недели. Строительство, действительно, позволило миллионам людей покинуть подвалы и коммуналки. Естественно, что эти люди по-другому стали относиться к «Хрущу», который вдруг стал выполнять давние обещания большевиков и заботиться о народе.
С коммунальным бытом расставались радостно. Это только в молодости классно жить в общежитии. Радость общения! Столько знакомств, столько впечатлений… Но уже через несколько лет начинаешь понимать прелести приватного одиночества. Воистину, на свете счастья нет, но есть покой и воля. То есть — отдельная жилплощадь. Пусть плохонькая, тесненькая, но своя. С дверью, которой можно отгородиться от всего мира.
Нельзя сказать, что архитекторам, особенно молодым, было радостно проектировать квартиры-«распашонки» с тесными прихожими, совмещенными санузлами и миниатюрными балконами. Здесь же, в Черемушках, они пошли на масштабный эксперимент и спроектировали Дом нового быта.
Дом этот предназначался для публики юной, одиночек и молодых семей. В Доме были запланированы большие общественные пространства (библиотека, клуб, спортзалы) и предприятия бытового обслуживания. Предполагалось, что современная техника и служба быта избавят две с половиной тысячи жителей этого дома от обременительного хозяйства. В самих квартирах вместо кухонь были всего-навсего кухонные уголки. Зачем готовить, когда можно сходить в современное уютное и дешевое кафе, где есть возможность пообщаться с друзьями, послушать новые песни, даже потанцевать.
Именно в таких условиях жили персонажи ранних романов братьев Стругацких, в которых живописалось светлое коммунистическое завтра, полдень XXII века. Энтузиасты нового быта считали, что таким образом люди преодолеют одиночество и чувство отчужденности, которое возникает у жителей большого города.
И адрес у Дома нового быта был характерный — улица Телевидения. Дело в том, что новый Всесоюзный телевизионный центр с передающей бетонной башней полукилометровой высоты первоначально планировалось возвести здесь, на возвышенности в юго-западной части столицы. Телевидение же считалось тогда символом светлого будущего. Казалось, что в скором времени оно заменит и кино, и театр, и все искусства.
Собственно говоря, Дом нового быта был продолжением идеи «Домов-Коммун», идеи совместной жизни коллег и единомышленников. Эта идея была очень популярной в 1920-е годы. Те, кто знали историю «Домов-Коммун», догадывались, чем весь энтузиазм закончится. Хотите, как лучше? Получится, как всегда!
Так и вышло. Люди, которые получали смотровые ордера в этот дом, в ужасе отказывались переселяться сюда. Из коммуналки да опять в коммуналку! Они не хотели в XXII век! Жить единым человечьим общежитием? Увольте! Уж нажились!
Блестящий эксперимент пришлось отменить. В Доме нового быта разместили общагу — Дом студента и аспиранта МГУ. А улицу Телевидения переименовали в улицу Шверника.
Маленький квест для читателей. Кто такой Шверник и чем он знаменит? Гугл и Яндекс вам в помощь! А также подсказка, что по территории района первой массовой московской застройки, по Черёмушкам, проходила самая длинная из московских улиц — Профсоюзная.
Кстати, о строительной индустрии. Бум с возведением хрущевок имел важное последствие для советской промышленности. Фактически возникла новая отрасль производства — крупнопанельное домостроение. По всей стране в крупных городах появились домостроительные комбинаты. А главное, изменились стандарты решения жилищной проблемы.
- Коммуналки не извели «под корень», но они перестали считаться «нормальным» жильем. Кроме того, архитекторы и инженеры улучшили технологию производства. Квартиры стали более уютными, а кварталы панельных домов перестали выглядеть так удручающе, как они смотрелись первоначально.Реклама
Именно на рост мощностей домостроительных комбинатов рассчитывали, когда начинали строить хрущевки. Мало кто обращал внимание на оговорки специалистов о том, что дома, которыми застраивали многочисленные советские «черемушки», были все-таки временным жильем. Все крупнопанельные дома первых проектов были рассчитаны на относительно короткий срок существования — 25 лет.
Они простояли вдвое больше, и только сейчас их начали сносить. Да и то не везде. Так что слово «хрущевка» прописалось в русском языке надолго.