Наши такие простые и искренние в своей ненависти люди, как и подобает, встретили по одежке — бросились обсуждать «неаппетитную» внешность, «гримасы ненависти» и болезнь автора пламенной речи, назвав активистку «западной проплаченной куклой», «сумасшедшей» и «несчастным ребенком». Встретили по одежке и по одежке же и проводили восвояси, проигнорировав свою же пословицу и поверив в свою искренность, но отчего-то совсем не поверив искренности ребенка.
Почему так случилось? Что не так было в простой и эмоциональной речи Греты, еще неиспорченного деньгами и капитализмом ребенка и наивной активистки за самое благое и предельно понятное, казалось бы, для всех — за наш родной дом, воздух, леса, моря и океаны? Почему почти все разговоры свелись к пошлому обсуждению — скорее осуждению ее внешности, болезни и наглой попытке бросить вызов лидерам, взрослым, а также выискиванию дефектов и несовершенства во всем? Что такого из ряда вон выходящего сделала Грета, что ее так искренне и в одну минуту возненавидели на наших просторах?
Во-первых, большинство увидело — ему так показали — одноминутный клип из почти пятиминутной речи Греты. Журналистский акцент намеренно был сделан на этих эмоциональных «как вы смеете» и «мы будем следить за вами». Выражение гнева и боли, отсутствие улыбки и доброжелательности на перекошенном лице, выход за рамки привычного формата спикера. Хотя вся речь длилась почти пять минут, и выражение гнева и боли быстро сменяется более продолжительным дружелюбным и примирительным увещеванием мировых лидеров, с обычным выражением лица и понятной для большинства позитивной речью и занимает большую часть выступления.
Полагаю, было бы много меньше плевков, если бы стандартный спикер в костюме просто вышел и дешево, но как обычно и дружелюбно, в очередной раз перечислил бы, что было достигнуто, а что не достигнуто, но обязательно достигнуто будет в следующей пятилетке. Пошутил бы, широко улыбнулся бы, позаигрывал бы с публикой и канул бы для всех в Лету, из которой всплыл, не мешая дальше жить и делать все то, о чем и говорил.
Во-вторых, а вернее, как раз во-первых, это угроза, которую почувствовал каждый обыватель и потребитель. Угрозу своему стремлению потреблять привычно и потреблять все больше и больше, а также стремиться к этому потреблению.
Меньше ездить на машинах и летать на самолетах, меньше производить мусора, жечь бензина и есть мяса — да кто такое в здравом уме вообще готов принять? Средний обыватель совершенно искренне и на инстинктивном уровне ощущает, что у него хотят забрать самое дорогое, ради чего он и живет: радость потребления.
В-третьих, взрослые были инстинктивно возмущены дерзкой речью и жизненной позицией девочки-подростка, которая «попутала берега», как написал кто-то.
В наших людях, еще не наевшихся после голодных советских лет, самих того не подозревающих, проснулся голос их предков, тяжелого советского наследия: когда кто-то выбивается из ровного ряда с каким-нибудь иным
Я прослушал несколько интервью с Гретой, чтобы составить более-менее объективное мнение о ней, а не судить по одной минуте из ее жизни, и пришел к выводу, что она совсем еще ребенок — чрезвычайно светлый, совестливый, одаренный, почти с личной болью и юношеским максимализмом переживающий за настоящее и будущее нашей планеты.
Из ее уст я услышал удивительные слова-крамолы, за которые общество ее готово распять и которые ставят ее на голову выше этого общества. На вопрос, как она отреагировала на то, что не только сама отказалась летать самолетами, но еще убедила свою маму, оперную певицу, сделать то же самое и не сказалось ли это на качестве выступлений ее мамы, Грета отвечает, что ее не волнует качество выступлений мамы (чем, естественно, вызывает гул и недоумение публики), а вот то, что та отказалась жечь керосин, чтобы выступить перед напыщенной публикой Нью-Йорка или Сиднея, она приветствует обеими руками.
В ее глазах то и дело появляются слезы, она с трудом сдерживает почти физическую боль, когда говорит о том, как уничтожают ее, нашу планету. И кто осудит подростка за его наивный максимализм — кто, кроме нас, все знающих, все с кондачка понявших, кто за кем стоит и за какие ниточки дергает?
Грета нарушила понятный нашему обществу формат, а непонятное для среднего ума — всегда враждебно. Если бы она рассуждала о тряпках, женихах или даже о глобальном потеплении, но так, как ей говорят взрослые дяди и тети, держа её за руку, нам было бы понятно. Мы бы тоже где-то улыбались и плевались, но нам было бы все понятно.
К сожалению, мы живем в мире, где ценится и оправдывается многое — стяжательство, стремление к успеху и обогащению, измены, подлость и предательство, воровство и насилие… Все находит понимание и оправдание, мы уже успели привыкнуть ко всему, но не ценится детская искренность и наивность. Кардашьяны, Бузовы, Джастины Биберы, Билли Айлиши — все находит понимание и объяснение. Но не злая Грета, потому что она вне формата.
Мы с упоением смотрим каких-нибудь разбогатевших на нашей любви к лайкам и нарциссизме — социальных сетях — Цукербергов и Илонов Масков, роющих туннели под Лос-Анджелесом и запускающих Теслу в космос, и верим в этот бред. И восхищаемся, и тоже хотим, как они, потому что они миллионеры и потому что это для нас олицетворение успеха. Но поднимаем на смех маленькую девочку, потому что она наивно хочет нас спасти, как если бы она хотела нас всех убить.
Ведь Грета — это прямой потомок по духу Джеймса Фенимора Купера и Джека Лондона, последних романтиков, еще недавно знакомых нам, с их честными и обреченными на гибель героями. Последняя из могикан, пускай в чем-то по-юношески заблуждающаяся, но не заблуждающаяся в самой себе и своих чувствах.
Что с нами стало? Почему мы перестали верить в наивное и честное, как умели когда-то? Когда успели превратиться в циничных потребителей, которых интересует только их кусок? Когда мы успели так неизлечимо заболеть?..