Перейти к предыдущей части статьи
Продолжаю путевые заметки. Ровно в 8:30, попрощавшись с гостеприимным Брестом и мирно похрапывающим Матьё на соседней кровати, я тронулся в путь по маршруту «Брест — Щацк — Владимир-Волынский — Львов». По пути делая остановки еще в некоторых населенных пунктах. Дорога по Белоруссии была прекрасной, погода и настроение — такими же.
Границу мы прошли быстро — был понедельник, и кроме нас на границе почти никого не было. Однако стоило нам пересечь кордон, ровная поверхность белорусского автобана сменилась беспощадными украинскими кочками и ухабами, и разве что мелькающие за окном пейзажи Щацкого заповедника (как выяснилось позже, это был он) с лесами и озерами не давали настроению окончательно вытрястись.
Первая остановка была в небольшом г. Щацк, где главной достопримечательностью (в том месте, где мы остановились), бросавшейся в очи, оказалось огромное кладбище с разноцветными лентами на крестах и местная организация УКРОП (Украинская организация патриотов). Атмосфера напомнила немного ту, что была описана в книге «Зеленый фургон»: все немного напоминало о смерти, было глупо и беспросветно, но одновременно на грани грустного и смешного.
В придорожном кафе я купил крашеной, как алый парус капитана Грея, колбасы и очень вкусного, не разбавленного добавками, хлеба. А заодно «побалакал» с тамошней продавщицей относительно недавнего инцидента, «що трапiвся того же ранку»: рядом с кафе пьяный молодой мужчина отдыхал лицом в пол, а народ возле — лениво обсуждал, жив он или уже нет.
Надо заметить, что пьяные до усмерти в Украине — к сожалению, обычная картина. Я в свое время повидал там и пьющих, и запойных как мужчин, так и не отстающих женщин. К сожалению, пьянство, безбожное и на выбывание из этой жизни — как национальный спорт в провинциальной Украине. На него и внимания уже особо не обращают.
К слову сказать, возле г. Щацк находится Щацкий заповедник с прекрасными озерами, самое большое из которых Свитязь. Своего рода местный курорт по бросовым ценам. Определенно, это самое лучшее, что есть в том районе, т.к. все остальное навевало скорее тоску, чем радость.
Следующая остановка была во Владимире-Волынском. Стояли мы целых полчаса, и у меня была возможность осмотреть не только местный автовокзал, но и его окрестности.
Привокзальный базарчик с тряпьем и всякой всячиной, какие есть везде, цепляющиеся цыганчата, старухи, клянчившие деньги, местные красавицы с накладными ресницами и ярким макияжем и парубки в моднявой джинсе и с обязательным айфоном в руке.
Ко мне прицепилась стайка чумазых цыганчат, нагло запричитавших: «Дядь, дай гроши, гроши дай». Утомившись ровно через пять секунд от их беспардонного попрошайничества, я обернулся и сказал в ответ самому старшему: «Вот ты — дай мне гроши. Дай мне гроши, мне гроши дай!» На что тот опешил, видимо, ожидая что-то вроде неубедительного «Денег нет, в другой раз»
Еще один рывок — еще такой же провинциальный Червоноград с заброшенными зданиями предприятий, «идеальный город» Жолква (рассказывали, что там все улицы и площади расположены с математической точностью и пропорцией), и вот мы уже, наконец, въезжаем в «город Лева».
Как только стали въезжать, хорошая погода моментально закончилась, закрапал дождь. А когда подъехали к автостанции, и вовсе полило, как из тысячи ведер: на улице реально был библейский потоп.
Я кое-как нашел свой хостел на улице Валовой, что в самом историческом центре в ста метрах от площади Рынок, и, успев вымокнуть до трусов, заскрипел вверх по обшарпанной лестнице жилого и заодно административного здания в приемную.
Хостелы и съемные квартиры во Львове могут располагаться в самых необычных местах: в обычных жилых домах, университетах, столовых. Причем, чтобы попасть к себе, вам придется проходить через аудитории, частные дворы или даже общественные кухни и подсобные помещения, и кому-то это может показаться забавным.
Моя общага была в обычном «убитом» подъезде, где за окнами во двор висели бельевые веревки с соседскими труселями, а из грязных ящиков торчали «жировки». Своего рода в гуще местной жизни, что тоже имеет свой колорит. Старая, скрипучая винтовая лестница, с облупившейся краской, шаткие перила, за которые, видимо, еще держались руки австро-венгерских и польских подданных, местами отвалившаяся штукатурка, вероятнее всего, еще советского периода — обычная картина большей части львовских домов.
Дело в том, что подавляющее большинство отзывов о Львове — от воодушевленных, часто под шофе туристов, и, соответственно, почти все они либо преувеличенно восторженные, либо по-гостевому вежливые и любезные. Ознакомившись с такими отзывами — хвалебными одами и дифирамбами, у вас может сложиться представление, что Львов — это идеальный, историческо-архитектурный культурный центр, в котором нет недостатков, как их нет и в/на самой Украине.
Однако, при том что «город Лева» — действительно интересное культурно-историческо-гастрономическое место, это далеко не рай на земле. И мне это, например, более чем очевидно после 5-го посещения этого замечательного города, когда и мой девственный восторг поутих, и я начал оглядываться по сторонам.
Недостатков в бывшем Лемберге великое множество. Среди них, на мой взгляд, самый большой — это то, что все культурное наследие плачевно сыплется прямо на глазах. В городе нет практически ни одного здания, которое не нуждалось бы в немедленном капитальном ремонте. И удивительно, что я нигде еще не слышал о том, что кусок какого балкона здания XVIII века в стиле Возрождения или рококо не упал на голову туристу из Белоруссии, или старинная лестница, которую не ремонтировали со дня ее постройки, не ушла из-под ног какого восторженного гостя из России.
Второй недостаток Львова, на мой же взгляд: городу и его жителям явно не повезло с погодой. Львов, расположенный в предгорье Карпат с их капризным и влажным климатом — как некий умеренного пояса Хошимин или Бангкок с их сезонными тропическими ливнями. Весь май и часть июня там льют проливные дожди с грозами. А в июле-августе может быть чрезвычайно сухо и жарко. Потом снова ливни с грозами, когда небо раскалывается пополам от молний, которые нередко бьют в дома и людей, о чем потом периодически рассказывают в новостях. Да и снег в апреле там не редкость (в прошлом году он шел в Карпатах и в мае).
Среди других проблем — и не по расписанию ходящий транспорт, в основном состоящий из стареньких желтых ПАЗиков и трамваев, и грязь как после бомбежки с тротуарами и дорогами, уже в ста метрах от исторического центра (достаточно прогуляться на один из автовокзалов, чтобы прийти в себя и начать трезвее смотреть на райскую жизнь во Львове).
Народ львовский тоже разный — не стоит обольщаться их гостеприимством после первого раза. Многие львовяне отзывчивые граждане своей земли, готовые помочь, на каком бы языке вы не попросили о помощи. Но так как характер там все же украинский, галицкий — а это значит своевольный, громкий и с определенными историческими обидами, то сделай вы что не совсем по нраву местной публики, вам, не особо церемонясь, могут прилюдно сделать замечание, поправить и воспитать. В магазинах, даже в центре, будьте готовы к советского типа неулыбчивым продавщицам, во взгляде которых вы можете прочесть все то, что там о туристах, и о вас в том числе, думают.
Кстати, туристов местное население, по известным причинам их многочисленности и вездесуетности, на самом деле не очень жалует, терпит. Но об этом многие туристы не догадываются потому, что у них просто нет времени среди посещения всех этих исторических памятников, поедания борща и вареников и поглощения львовского пива. Хотя, в большинстве случаев, конечно, все гостеприимно и вы, скорее всего, ничего такого за свои 3−4 дня там ощутить не успеете, и гарантированно вернетесь с большой кучей и маленьким ворохом ярких воспоминаний.
Хостел, однако, оказался вполне себе ничего. И самое главное, я в восьмиместной «душегубке» был пока один. Два туалета, два душа, старый холодильник, старенькая микроволновка, медленный вай-фай, потрясающий балкон, увитый плющом (действительно потрясающий, весь в зелени) и вполне любезные администраторы с красивыми именами — София и Варвара. За цену в 5 долл. за ночь можно было сказать, что все было на уровне.
Часа два я подсыхал, в ожидании остановки ливня, но плачущие выше боги и не думали улыбнуться, а только по какой-то причине рыдали все сильнее. За окнами была буквально стена из воды. Во Львове, кстати, ливневые дожди на протяжении недель — местная норма, на которую ругаются только приезжие вроде меня.
Часам к восьми, однако, боги дождя немного успокоились и я, подсушив феном промокшие слипоны, рискнул выбраться на «свою першу прогулянку по мiсту».
По тротуарам бежали ручейки вешних вод, кругом, несмотря на непогоду, было множество туристов, питейные и «едальные» заведения зазывали вывесками и неоном.
Честно сказать, перекусив в последний раз крашеной колбасой, я готов был проглотить быка и посему, вместо осмотра основательно промокших
Наконец, свернув то ли на ул. Староеврейскую, то ли на ул. Армянскую, то ли на ул. Русскую, я увидал скромную надпись «Национальная украинская кухня» и голодным волком кинулся туда.
Внутри было довольно уютно и народу не много. Через минуту ко мне подошла официанточка, «така справжня украiночка», и, улыбаясь, приняла мой заказ: борщ, вареники, хлеб и 50 грамм горилки.
«На жаль», борщ оказался едва теплым и заурядным, а вареники — хотя и вкусными, но все 6 штук были так раскиданы по широкому блюду, чтобы казалось, что их много. Все стоило примерно 110 гривень (чуть больше 4 долл.).
Выйдя полуголодным, я решил в следующий раз основательно присмотреться и не торопиться, прежде чем накидываться на местные угощения.
В тот вечер мне удалось рассмотреть только здание Городского ар��енала, что располагался в пятидесяти шагах от моего местопребывания. Фортификационное сооружение 1554−1556 годов, из булыжника, с красными конусообразными «дахами» (крышами), памятник оборонной ренессансной архитектуры, было довольно внушительным и интересным, тем более что всего на расстоянии вытянутой руки от моей общажки.
Ближе к ночи я пораньше завалился спать, чтобы уже в 8 часов утра отправиться на поиски приключений по древнему Львову. Но… и утром дождь лил так же, как и вчера и как из ведра, и я уже почти вслух ругался на его упорное постоянство, подозревая, что большую часть своего визита мне придется либо шлепать по лужам, либо отмокать в своей одинокой комнате.
Ближе к обеду дождь стих, и я решился на очередную, уже основательную, вылазку. Свернув за угол, первым делом я ознакомился с Бернардинским монастырем, в состав которого входил костел Св. Андрея, выстраиваемый между 1460—1600 гг. (впрочем, во Львове все было построено между XV и XIX вв. — точные даты можно и не приводить — что это меняет, тем более что вся эта красота то разрушалась, то восстанавливалась, надстраивалась и снова приходила в упадок).
Внутри все естественно сияло мрачной католической опуленцией, тусклой позолотой и расписными потолками. Хотя монастырь — не классическая готика, а то ли римский ренессанс, то ли еще что-то в этом роде, отчего в нем не возникает привычной для костелов в строгом готическом стиле тоски и траура и желания поскорее совершить суицид во славу Беспощадного Доброго Бога.
Впечатление, конечно, сильное. Но для меня, скорее, от того, сколько труда, жизни человек вложил в наведение внутреннего лоска во славу божью и свое увековеченье. Как тот муравей. Хотя муравьи по природе умнее: они не строят святынь другим, высшим муравьям, которые существуют только в их воображении, а возводят исключительно функциональные и пригодные для жизнеобеспечения муравейники.
Там же, рядом, находится Успенская церковь, уже в привычном нам почти православном исполнении, но на несколько польский манер, тоже напичканная разными, полными церемониалистики и ритуалистики христианскими символами, жертвователями, митрополитами, святыми, иконами
Доминиканский собор, Костел Св. Эльжбеты (правда, подальше от центра), Латинский собор, Армянская церковь, Успенский храм, Свято-Троицкая церковь, Храм святого Николая, Храм святого Онуфрия