Хотя и само это имя появляется в истории довольно поздно, когда архитектурный модернизм был вполне признанным стилем. Признанным, но пока еще не вполне структурированным. А как известно, «практика без теории слепа».
В 1926 году во французском журнале «Эспри Нуво» — «L'Esprit Nouveau» — вышла статья под названием «Пять отправных точек архитектуры».
Автор — молодой архитектор Шарль-Эдуард Жаннере — просто обобщил сложившийся к тому времени опыт, сформулировав его в виде ясных принципов, которым, по его мнению, должны отныне следовать архитекторы. Свои публикации он подписывает псевдонимом: «
Под этим именем он и вошел в историю, как самый известный и самый неоднозначный архитектор ХХ века. А сформулированные им тогда принципы составят концепцию современной архитектуры.
По отдельности все эти принципы и были известны, и давно использовались. Но лишь Корбюзье ясно и однозначно сформулировал их, сведя в единую концепцию. Так бывает: какие-то идеи витают в воздухе, и однажды их концентрация достигает такой плотности, что остается лишь свести их в единую концепцию.
В архитектуре ХХ века это сделал Ле Корбюзье.
Сразу уточню: все здесь сказанное — это очень упрощенное понимание концепций Корбюзье. Во-первых, мы знакомимся лишь с одной его идеей. И во-вторых, его градостроительные концепции слишком глобальны.
Итак, по мнению Корбюзье, современное здание должны отличать следующие черты:
- Расположение над землей на столбах-опорах;.
- Плоская эксплуатируемая кровля.
- Ленточные окна/сплошное остекление.
- Свободный фасад, независимый от несущих конструкций здания.
- Свободная планировка с возможностью распланировать помещения независимо от конструкций.
Видим ли мы все это в современных зданиях? Конечно. Не всегда все пять в одном здании — ну так архитекторы и не обязаны в точности соблюдать все предписания, пускай и сформулированные гениальным мастером.
И «пять принципов» не отменяют основной идеи функциональной архитектуры: «форма определяется функцией».
Взять, например, эксплуатируемые кровли. Крыша — это практически целый этаж. Можно ли позволить такой площади пропадать зря?
Максимальное и оптимальное использование пространства — конёк Корбюзье. Конечно, жить на крыше может разве что Карлсон, а вот отдыхать и заниматься спортом — кто угодно. И Корбюзье располагает на крышах спортивные зоны, бассейны, солярии, парки.
Правда, не везде это встречает понимание. Например, в северных странах такая эксплуатация кровли обойдётся дороговато, да и то будет сезонной. Да и вообще, местным климатическим условиям с обильными осадками и мощным снеговым покровом больше отвечает скатная кровля.
Но, во-первых, люди живут не только на севере. Во-вторых, плоские кровли всё-таки прижились… да хотя бы в нашем климате. А в-третьих, сам Корбюзье был кем угодно, но не догматиком. И вряд ли он предполагал, что его принципам нужно следовать буквально, любой ценой и в ущерб здравому смыслу.
Впрочем… Помните, в фильме «Служебный роман» герои выходят из кабинета прямо на крышу? Это реальная московская крыша, и раньше на ней располагались ресторан и картинная галерея.
И это не здание Корбюзье. Больше того, когда оно строилось, Шарль-Эдуард Жаннере только начинает самостоятельную карьеру архитектора. «Пять принципов» появятся почти через 15 лет!
Тем не менее вот она — эксплуатируемая кровля в не самой теплой стране. Причем не имеющая отношения ни к Ле Корбюзье, ни к современной архитектуре.
А теперь — вниз. Буквально, на первый этаж условного «современного здания». Он здесь расположен на уровне второго. А между первым этажом и поверхностью земли — свободное пространство, весь же дом поднят над землёй на столбах-опорах.
Идем дальше? Третий и четвертый принципы: независимый фасад и свободная планировка. Что это означает? Всего лишь, что ни внешние, ни внутренние стены не являются несущими.
И значит, их можно распределять как угодно, придавая и фасаду, и внутренним помещениям любые конфигурации в зависимости от потребностей. Надо рассадить клерков — разгороди на индивидуальные ячейки; нужен спортивный зал — оставь единое пространство. Это полностью соответствует основному критерию функциональной архитектуры: «функция определяет форму».
Реализовать же эти принципы возможно лишь в здании с несущим каркасом.
Вы ведь бываете в больших современных автосалонах и многоярусных паркингах, в офисных и торговых центрах «из стекла и бетона»? И наверняка обращали внимание на мощные столбы, проходящие здание сверху донизу через все этажи, на которые как бы нанизаны горизонтальные перекрытия. Это и есть несущие элементы.
Что мы забыли? Конечно, ещё один принцип: окна, расположенные вплотную, лентами, в пределе — образуя сплошные стеклянные стены. Сплошное остекление прежде всего практично, оно не препятствует свету проникать в помещения, создавая эффект естественного освещения.
Но это не все. А может быть, и не главное. Сплошное остекление дает еще один эффект — оно «открывает» здание в пространство.
Представим «сферического коня в вакууме»… то есть условный, привычный нам, типовой дом, стоящий на открытой местности. Обычный дом «разрывает», ограничивает пространство, взгляд находящегося перед домом человека будет неизбежно упираться в него.
А если дом находится над землей? Тогда пространство не ограничивается сплошной стеной, а визуально продолжается; дом уже не рвет ландшафт, а старается в него встроиться.
И плоская кровля с прогулочной зоной, спортплощадкой, садом становится «всего лишь» еще одной плоскостью все того же пространства, вынесенной наверх.
Ландшафт продолжается под домом, над домом… А между ними, между основанием и кровлей, у нас… прозрачные стены, позволяющие свету проникать внутрь. В идеале — проходя дом насквозь.
Здание держится на каркасе, и в чистом виде конструкция вообще не имеет стен и перегородок, максимально раскрываясь свету и воздуху, встраиваясь в пространство. Сплошной стеклянный фасад призван сохранить эту прозрачность; ну, а расположение внутренних перегородок определяется исключительно функциональностью. И перегородки эти могут быть тонкими и невысокими, ведь никакой нагрузки они не несут.
Кстати, эта архитектура современна и еще по одной причине. Каркасные конструкции с широкими окнами были известны уже много веков назад, достигнув вершины и предела сложности в эпоху готики.
Предела — потому, что каменная готическая архитектура попросту исчерпала возможности имевшихся материалов. И следующий инженерный прорыв произошёл лишь в середине XIX века, с изобретением железобетона.
Именно здания из железобетона проектировал архитектор-новатор Огюст Перре, у которого молодой Корбюзье начинал свою карьеру. Кстати, это дома Перре взяли за основу советские архитекторы, проектируя «хрущевки». И с одним необычным зданием этого архитектора нам еще предстоит познакомиться…