Нет, конечно, окна светились в гостинице, во врачебно-физкультурном диспансере и в двух ресторанах, музее спорта и кинотеатре, расположенных на арене. Но это были не массовые спортивные мероприятия.
Это история из жизни. Однажды в самом начале зимы 1981 года Спорткомитет разрешил проведение Чемпионата мира по мотогонкам на льду. Дремотную скукотищу зимнего безделья сразу как рукой сняло. Надо было оборудовать ледяную трассу всем необходимым: сигнальными светофорами, системами обслуживания мотоциклов и прочим.
В принципе, мы с этим довольно быстро справились. И вот наступил день соревнований с незнакомым для нас треском моторов и запахом гари выхлопов. Каким-то сладковато-приторным, ведь гоночные мотоциклы для спидвея работают на метаноле, а не на бензине.
Для человека, впервые столкнувшегося с подобным зрелищем, вокруг было много чего интересного: команды заняли свои «конюшни». Механики постоянно колдовали над причудливыми гоночными аппаратами, мало похожими на своих обычных дорожных собратьев. Форсированные двигатели зачастую имели до 60 лошадиных сил, вмиг разгоняя гонщика на прямых участках до бешеных скоростей.
Внимание постоянно привлекал небольшой, тщедушного телосложения и похожий на подростка гонщик Тарабанько. У мотоциклов не было стартеров. Из заезда в заезд, заводя «с разгона» мотоцикл, он вскакивал на него сверху, как кот на громадного коня, и раз за разом брал первые места, лихо вжимаясь в небольшой бензобак мотоцикла, почти сливаясь с ним. Да так, что на виражах, которые выделывали гонщики, накручивая круги против часовой стрелки на трассе внутри стадиона, казалось, будто мотоцикл его несётся сам по себе, без наездника. А поскольку тормозов у мотоциклов также не было, то ещё как минимум круг приходилось ехать тормозя транспортное средство двигателем. Рослые гонщики подтормаживали при этом ещё и гоночными ботами, щедро усеянными, как и колёса мотоциклов, шипами. А вот у Тарабанько этого не получалось — рост был маленький.
Несмотря на то что вход на соревнования был бесплатный, зрителей на трибунах почти не было, слишком морозный выпал день. Казалось, что треск моторов заглушает иной раз стук зубов механиков, не говоря уж о бедных гонщиках, одетых в лёгкие комбинезоны.
Соревнования закончились, осталось только прийти в себя и отогреться в служебном буфете.
Два столика занимали механики с гонщиками, но Тарабанько, с которым хотелось бы пообщаться, уже покинул компанию. Поэтому я сел за третий, пустой столик. А чем можно отогреться после мороза молодому и ещё не обременённому в то время семейными заботами парню? Из всех известных способов, которые напрашиваются на язык, в буфете были только коньяк и чуть тёплый чай.
Вдруг сзади послышался женский голос:
— Вы не против, если мы к вам подсядем?
Не узнать эту женщину было просто нереально! Конечно, это была она, неподражаемая и неповторимая актриса Людмила Хитяева. У меня враз терморегуляция опять нарушилась. Но самое интересное, что рядом с ней стоял Николай Крючков, живая легенда советского кино. Третьим в их компании был относительно молодой парень на костылях с загипсованной ногой.
Когда мы уже познакомились, парень оказался приятелем Хитяевой, Борисом, автогонщиком, покалечившимся недавно на соревнованиях. Со слов Крючкова, Борис был его племянником. Он и предложил Крючкову с Хитяевой посетить мотогонки в этот выходной.
Познакомились и разговорились, что было совсем нетрудно, поскольку буквально пару недель назад, в конце 1980 года Николаю Афанасьевичу исполнилось 70 лет и ему присвоили звание Героя социалистического труда. В связи с этим было много публикаций в прессе, в том числе я недавно прочитал в газете «Неделя» интервью с Крючковым, где он вспоминал о работе над фильмами со своим участием («Трактористы», «Свинарка и пастух», «Котовский», «Парень из нашего города», «Небесный тихоход» и др.) и рассказывал о своём времени и о себе. Из всех фильмов он особо выделял «Парень из нашего города», рассказывая, что эта роль дорога ему тем, что удалось на экране воссоздать облик простого парня в непростых обстоятельствах, что эта роль любима многими его поклонниками, да и вообще народом на протяжении всех лет его работы в кино. Об этом ему часто говорят на творческих встречах зрители.
Я его поздравил с юбилеем и высокой наградой, за что мы все дружно выпили коньяка. Поговорили о жизни, о спорте, о впечатлении от сегодняшних мотогонок, плавно вернувшись при этом опять к кинематографу, так как Борис оказался каскадёром и постановщиком автотрюков на съёмках фильмов.
На вопрос Крючкова о том, какой фильм с его участием и какая его роль мне больше всего нравится, я не задумываясь ответил:
— Конечно же «Парень из нашего города»!
Восторг Крючкова от ответа был живой и неподдельный:
— Борька! Люд! Вот видите, я же вам говорил!
Фильмы с участием Крючкова 30−40-х годов для многих людей моего поколения были действительно родными и полюбившимися. Несмотря на наивность и излишнюю политизированность герои воспринимались как давно знакомые и близкие люди. Настолько эти фильмы вошли в повседневную жизнь, постоянно мелькая годами в ещё чёрно-белых телевизорах, отсвечивая с матерчатых экранов кинопередвижек во дворах, в залах кинотеатров и Дворцах культуры, в солдатских клубах в армии — везде, где только начинала стрекотать киноустановка.
Честно говоря, я, конечно же, знал заранее ответ и самого Крючкова на этот вопрос из его интервью. Но тут я ему, надо признаться, не подыгрывал и не погрешил против истины…
Помню, что было приятно видеть, как человек искренне радуется, что он действительно запомнился и останется в сердцах многих людей как простой и обычный парень из любого нашего города. Одним словом — свой…