Уши всегда приносили Вене только одни неприятности. Легко ли быть рыжим, да ещё с такими большими ушами-лопухами? Мало того, что они всегда привлекали нездоровое внимание более старших пацанов-хулиганов, они ещё и реально мешали в его личной жизни!
Вене всегда нравилась одноклассница Катя. Она была не то что недоступна, она была просто недосягаема! Катя не только не позволяла дотронуться до себя, она даже мысли греховные Венины пресекала одним только своим пронзительным взглядом зелёных глаз, выглядывающих этакими чертиками из-под густых ресниц. Не баловала Катя никого своим вниманием, вообще никого.
Она была красива, загадочна, умна и привлекательна, и все это было в одном флаконе ее стройного юного тела. Да и понятно, она была девочкой-недотрогой, а он, в конце концов — пацаном, замученным стремниной юношеских гормонов.
А тут, ни с того ни с сего, уже лет через пять после школы, они неожиданно встретились на рынке в Новопеределкино. Катя торговала рыбой в глубине зала, у внутреннего выхода. Всё та же грациозность, та же недоступность, та же осанка…
Вокруг, правда, крутился Магомед, племянник хозяина прилавка, поставляющего из Каспийска осетров вместе с их содержимым, а так: мол, ничего личного.
И как же не отметить случайную встречу и не предаться воспоминаниям…
Раскидав брикеты мороженой рыбы по холодильникам и переведя кое-где проявившуюся вторую свежесть осетрины назад, в первую, бывшие одноклассники устремились в будущее.
Единственное, что оставалось — Магомед, изучив результаты финансового дня, отправился с очередной то ли Оксаной, то ли Тамарой на срочную встречу в ресторан, оставив вместе с ключами просьбу: «
Ох уж эта «красная линия», с ней у Вени было связано столько ненужных воспоминаний! Мало того, что его два раза здесь забирали менты за любовь к зелёному змею и красивой жизни, здесь на каждой станции как метки были обозначены места, где Вене не хотелось быть узнанным. Особенно весь Юго-Запад, с многочисленными женскими общагами пед. и мединститутов.
«Наша станция, выходи! Неужели тебя твои знаменитые уши начали подводить?» — третий раз быстро проговорила Катя.
Уши его никогда не подводили, он и в музыкальной школе в лёгкую воспроизводил мелодии, и в армии стал радистом первого класса, да и сейчас на спор всегда мог определить на слух — рубли перебирают пальцы клиента, доллары или евро. Вот что значит уши-локаторы! Этой своей особенностью Веня очень гордился.
До подземного гаража парочка добралась довольно быстро. «Гелендваген» стоял по-кавказски широко, попирая все окружающее пространство. Он так бы и стоял тут дальше, подмигивая отблесками от света фар юным «ПЕЖОнкам» и другим француженкам, нахально заглядывая под днище прочим японкам и кореянкам, но место это, как оказалось, было оплачено каким-то оперным певцом, поэтому джип надобно было загнать на второй ярус парковочного места, на платформу подъемника.
В гараже царил полумрак, и Венины гормоны, давно расселившиеся по его возмужавшему было телу, вмиг сгруппировались в одной точке. Венька даже сам не ожидал такой резвости, видно, Катя давно серьёзно затронула его воображение. Да и Катя, несмотря на всю свою кажущуюся неприступность, как оказалось, и сама давно выделила его среди всех других сверстников, это они оба остро осознали сейчас…
Уши Венькины пылали во мраке гаража, как два театральных софита, как две ксеноновые пушки Дворца спорта в Лужниках. При этой подсветке даже Кате стало неудобно своего частичного полуобнажения, произведённого Ванькой в течение каких-то микросекунд.
«Венька, загоняй быстрее машину и сними концы с аккумулятора, — торопила Катя. — У нас с тобой не так много времени…»
«Да не вопрос!» — подумал Венька, отрываясь от нежного Катиного тела.
Схватив ключи и сунув их в зажигание джипа, Венька лихо и с некоторым шиком загнал его на направляющие подъёмника. Гаечного ключа под рукой не было, но он и зубами готов был скинуть «массу» с аккумулятора.
«Быстрее!» — только и билась мысль в его опустевшей вмиг голове…
Нажатием кнопки на ящике управления «Гелендваген» мгновенно был отнесён к потолку гаража.
«Отдыхай, кавказец, и не подглядывай!» — подумал Венька, растворяясь во вмиг полюбившемся запахе волос… Губ… Опять волос… Опять губ…
Писк сирены и мерцание тревожной сигнализации вмиг отрезвило плоть и сливающиеся души.
Сигнализация орала как резаная, отблески вспыхивающих огней отражались одновременно и в любопытных фарах автомобилей и в ошалевших глазах влюбленных.
— Дурак! Ты скинул аккумулятор?
— Конечно! Я сам не знаю — что это!
Паника внизу продолжалась… Мозговая деятельность быстро восстанавливалась… «Черт, у него, скорее всего, второй аккумулятор!» — промелькнуло в голове.
Вмиг джип оказался на земле и началось лихорадочное откидывание клемм, проводов и разъёмов — зуммер сигнализации не унимался и многократно отражался в оттопыренных Венькиных ушах и всклокоченной рыжей голове…
Второго аккумулятора все не было и не было, никаких секреток — тоже, а вокруг на земле лежала уже куча болтиков, винтиков, заглушек и проводов! Все, что можно было скинуть, было скинуто, все, что можно было обнажить — было обнажено…
Дело и разговор вовсе не о Кате, здесь-то как раз все было уже совсем наоборот, правда, пуговички и петельки были изрядно перепутаны. Скомканные колготки Катя торопливо и неустанно прикладывала к своей щеке и твердила, глядя на раскинувшийся своими внутренностями «Гелендваген»: «Магомед нас убьёт, если узнает…»
Ее прелестные зеленые глаза были полны ужаса и слез, выражение их было такое отчаянное, что он не решался более поднимать глаза, чтобы не встретиться с ней взглядом…
А когда встретился, в её глазах был такой искрящийся смех, такое озорство и отчаянные чертики, которые заводили с пол-оборота не только его, Веньку, но и весь класс, весь двор, все компании, которые Катя осчастливливала своим присутствием…
— Дурак ты, Венька…
А дальше уже ласково, по-дружески:
— Венька, я же тебя всегда любила за твои нелепые уши! Это же твоя визитная карточка, ты что с ними сделал? Почему они подвели тебя в этот раз?
И она взглядом указала на ящик управления подъёмника: сирена сигнализации ревела не в машине, а в нем, но поскольку джип был совсем рядом, то понять это было совсем не просто, особенно в такой суматохе…
Сигнал из ящика управления извещал всего лишь о том, что раз вы подняли подъёмник, то и неплохо было бы вынуть из ящика ключ! Только и всего…
Засовывать внутренности джипа назад было уже намного проще, практически на ощупь, по слуху, не зря ведь Веня в армии собирал и разбирал автомат быстрее всех.
Время было уже позднее, и джип с удовольствием приютил их обоих на заднем сиденье…
Магомед сам на «Гелендвагене» не ездил, а его дядя остался крайне довольным, сев после долгого перерыва за руль: ему очень понравилось, что в обычно ровное и монотонное звучание двигателя теперь стали вплетаться какие-то новые мотивы, похожие на мелодию любимой лезгинки.
Вене после этого случая почему-то стало казаться, что все «Гелендвагены» города стали сами дружелюбно пропускать его на пешеходных переходах, а уж когда он шёл с Катей — даже подмигивать ему по-свойски, заговорщицки своими круглыми фарами.
Что еще почитать по теме?
Жертва любви. Разве можно так с Татьяной?
В каком возрасте возникает взаимный интерес? Веня, конфеты и женское коварство
Как люди уходят из твоей жизни? Тихо-тихо…