И вот, согласитесь, во многом наше образование накладывает свой отпечаток не только на образ жизни в целом, но и на modus operandi в частности. Данная история из жизни как раз об этом.
Так, была у меня была подруга по университету. Она была неординарной личностью во всем. Например, говорила, что ей очень нравятся Ратмиры и Ярополки. И поскольку в наше время встретить человека с таким именем маловероятно, ей, видимо, придется самой так называть своих сыновей.
Она действительно очень любила литературу, что вкупе с ее темпераментом приводило порой к неожиданным последствиям. Так, например, угораздило ее как-то попасть с воспалением легких в пульмонологию второй больницы на целых две недели. На третий день ее буйная натура
Накрасившись и приодевшись, она, воображая себя Татьяной, тут же нашла первую по коридору мужскую палату, куда и впорхнула как на авансцену. Театрально заламывая руки и закатывая глаза, при этом прекрасно артикулируя, она стала трагично декламировать: «Я к вам ПРИШЛА, чего же боле? Что я могу еще сказать?..» — и далее по тексту. Ее расчет оказался верным: единственный мужик средних лет (остальные были «чахоточными сморчками») оказался восприимчивым к высокой поэзии и, решив, что перед ним начинающее дарование, понял — «надо брать!»
Вот так она увела из больничного стойла этого самого коня под уздцы на просторы Троицкого предместья (благо — рядом, и погода располагала), где они очень мило проводили время. Денек, и второй, и третий, иногда, впрочем, заруливая обратно в больницу на процедуры. Звали его почти Ратмир — Анатолий («Капитолий», как мы шутили меж собой).
Пневмония, слава Богу, прошла, а с ней улетучилось безвозвратно и «капитолийское» время. А на смену пришли арабы, которые стали все чаще появляться в Минске то тут, то там. Я думаю, как они для нее были диковинкой, так и она для них пери — Мери и Шагане в одном лице.
Ей нравились их обходительность, терпкие духи, комплименты, а больше всего — их жажда выучить русский «только за то, …» Помню, она мне рассказывала: «Знаешь, я тут познакомилась с одним мужиком. Он какой-то не русский и, да, кстати, зовут его Али»…
На мое возмущенное: «Господи, русские-то тебе чем не угодили? Куда ты полезла?! Зачем?!» Она реагировала со смехом: «Ой, ну ты сравнила Божий дар с яичницей! Ты знаешь, как они умеют ухаживать? А как готовить? А какие вежливые! Господи, что я тебе буду рассказывать!»
Со временем, конечно, и арабы, как раз усвоив азы русского языка, становились тенями прошлого в ее насыщенной событиями жизни. Но тут же возникало что-нибудь еще более сногсшибательное, чем все предыдущее.
И когда я после очередного ее безумства взывала к разуму, причитая: «Ну, сколько можно?! Ты доиграешься: я просто умру от твоих бесконечных прыжков и ужимок! Что ты тогда будешь делать?!» Она меня горячо обнимала и трепетно увещевала: «Ну, ты что! Ты что! Ты же знаешь, как я расстраиваюсь по всяким пустякам!»
Да, а вот замуж она вышла за вполне пристойного человека, что характерно, наполовину армянина. Сына же назвала Егором.
Что еще почитать по теме?
Плохой сон. Что нужно женщине для счастья?
О женщинах, детях и кошках. Кто и во что играет?
Куда подевались кони и избы? О беспомощных мужчинах и всемогущих женщинах