Кроме того, я понимала, что экстраординарность нашего мальчика-первоклассника не могла пройти незамеченной учительницей, но втайне все-таки надеялась на ее позитивную реакцию и восхищенное удивление им, каюсь.
Так что шла я воодушевленная, несмотря даже на свой почтенный возраст и отсутствие иллюзий в других сферах бытия. Это вам не шутки: первое родительское собрание в 44 года! И, знаете, в целом все понравилось. Нашего ребенка назвали среди хорошо успевающих, а после него еще 12 человек в арьергарде. Если учесть, что в классе всего 20 человек, то можно сказать, что жизнь удалась.
Помню, одна из мамаш поинтересовалась: «Ну, как там наши дети читают? Все хорошо? Все читают?»
Учительница вполне искренне прошлась по фамилиям: «Ой, Вы знаете, очень разношерстная публика у нас! Вот Б., В., Д. читают очень бегло, а вот А., Н., К. еще читают по слогам. Ну, еще трое, вы сами, наверное, знаете про ваших детей… Г., Л., М. и вовсе не читают…»
Стройные ряды родителей тут же разделились на тех, кто испытывал полное счастье, и тех, кто был вполне несчастен такими известиями. И тут наша учительница, обворожительно улыбнувшись, успокоила всех: «Дорогие мои, вы зря так разволновались! Всех наших детей объединяет одно: никто из них не понимает смысла прочитанного!»
Сразу после чтения разговор зашел о письме. Учительница, с присущей ей прямотой, заметила, что говорить тут особо не о чем потому, что все пишут одинаково плохо. Но вот на что она хочет особо обратить внимание! Если все пишут плохо из-за громадного стресса от испытываемого напряжения, пытаясь писать не только пальцами и кистью, но также предплечьем, а в некоторых, особо запущенных случаях, еще и плечом, то вот Макс пишет плохо потому, что вообще не понимает, чего, собственно, все напрягаются?
Аналитические способности нашего ребенка были ею отмечены так: «Но самые ожесточенные и жаркие интеллектуальные споры у нас, конечно, с Максом!» По словам учительницы, когда дело доходит до диктанта или вообще до письма, то существом ее жизни становится поиск мотивации.
Выяснилось, что в ответ на ее требования писать красиво и правильно он искренне вопрошает: «Ну и объясните мне, зачем нужна вся Ваша каллиграфия, когда есть клавиатура? И зачем надо писать красиво? Главное ведь, чтоб понятно было. Хоть печатными… Какая разница?»
«Вы себе не представляете, какие только примеры великих людей я ему привожу, чтоб мотивировать его! Так, вчера, например, я рассказала о Стиве Джобсе, который в 40 лет занялся овладением каллиграфии, потому что вдруг понял, как это важно и развивает мозг! А вот завтра я даже и не знаю, какой еще великий пример мне найти! Давайте искать вместе!» — обращаясь ко мне лично, попросила она.
В этой истории из жизни мне открылись сразу две максимы:
1. Стив Джобс — великий человек.
2. У нас с Максом еще куча времени для овладения каллиграфией.
Не так плохо для конца первой четверти, я думаю.