Вице-губернатор Санкт-Петербурга так и сказал: мол, есть такая птица — баклан, которая своим мощным клювом разрушает светоотражающее покрытие арены, а отсюда и повреждения, и протечки. А что с них взять — с бакланов, они и так природой обижены, в приличном обществе с таким прозвищем и не появишься.
Вот тут мне и вспомнилась история из жизни о подготовке к Олимпиаде-80 в Москве.
Большая спортивная арена в Лужниках имела тогда совсем другой вид — по бокам горделиво возвышались четыре 114-метровые мачты освещения. Не арена, а Флагманский парусный корабль, да и только!
К освещенности главного поля Олимпиады отнеслись более чем серьёзно.
Всесоюзный научно-исследовательский светотехнический институт разработал проект и уникальную методику, согласно которой каждая точка футбольного поля, на котором должна была состояться церемония Открытия и Закрытия Олимпиады-80, должна была иметь освещённость не ниже 2000 люкс. Это были международные требования телевизионщиков по передаче «цветной картинки».
Мачты с десятью рядами площадок-кассет для прожекторов установили монтажники из славного сурового города металлургов — Челябинска. На каждой мачте смонтировали по 193 прожектора с металлогалогенными мощными (ДРИ-3500 Вт) лампами. Прожекторы ПГП-3500 по лицензии «Сименс» выпустил тернопольский завод «Ватра».
Монтаж электрооборудования доверили известной качественным выполнением работ организации СУ-54 объединения «Мосэлектромонтаж-6».
Помимо прожекторов на мачтах, имелось ещё 144 2000-киловаттных прожектора на козырьках арены, но они воспринимались, скорее, как дополнительная подсобка. Главная ударная сила располагалась на мачтах, поэтому они так тщательно «вылизывались, холились и лелеялись».
Несмотря на и так имеющуюся большую нагрузку, электрослужбу приходилось постоянно отвлекать по просьбе института ВНИСИ на перенацелку и переналадку прожекторов. Поэтому наступившие ранние заморозки и зимние холода воспринялись как долгожданное временное избавление от бодрящего, но уже изрядно надоевшего ритуала неоднократного подъёма-спуска со стометровой высоты — лифты в мачтах из-за недоделок и организационной неразберихи в полноценную эксплуатацию не вводились до самой Олимпиады.
А как без лифта, да ещё с поклажей — не с одной полуметровой лампой? Пешочком, только пешочком, по металлическим скобам внутри гулкой, но пугающе пустой и холодной тёмной башни.
Но к зиме необходимый эффект был достигнут: оборудование, работавшее уже более-менее прилично, с лёгким сердцем было отключено от греха подальше до весны.
Каково же было удивление, когда с окончанием холодов при пробном включении оказалось, что работает только 10−12% прожекторов… Катастрофа! О скандальной ситуации доложил главному инженеру, тот — выше… Но разбираться-то надо.
Кабели электропитания проходили от шкафов управления к каждому прожектору в толстой U-образной трубе, всего-то метра четыре-пять. И вот на этом расстоянии внутри трубы сигнал управления и напряжение терялись почти у всех прожекторов.
Это было нереально, но это было так. Мистика, да и только!
Аккумуляторного инструмента тогда не было и в помине, гнать на высоту никого не имел права, поэтому пришлось вооружаться ножовкой для того, чтобы через несколько часов спустить и разморозить демонтированную трубу, продемонстрировав собравшемуся высокому совещанию подтверждение своих слов — обрыв кабеля именно внутри трубы.
Что же оказалось: монтажники в целях экономии проложили кабель в трубах без всякого запаса, ввод кабеля с каждой стороны в U-образную трубу был загерметизирован жидкой резиной, и когда при сильном морозе труба, как бы съёжившись, согнулась в ещё большую дугу, резиновые пробки продолжали тесно удерживать кабель на краях трубы как в тисках. Естественно, кабель тут же рвался, как гнилая нитка.
Дальше всё по Чернышевскому: «Кто виноват и что делать?»
Вот тут-то как раз и пришла в голову мысль кому-то из высокого заинтересованного начальства, что виноваты, мол, вороны! Они, безобразницы, повыклёвывали герметизацию из труб. (Больше им, конечно, делать нечего, как резину жевать. Да и наоборот — если бы резина не сыграла роль удерживающего устройства, кабель в большинстве случаев скорее всего был бы цел.)
Был явный просчёт проектировщиков и монтажников, не принявших во внимание все прелести «температурных игр» этих U-образных труб.
Назначение ворон на роль стрелочников в тот раз устроило всех, тем более что восстановлено оборудование было в кратчайшие сроки.
Лифты в мачтах к Олимпиаде заработали. Освещённость на поле превысила 2800 люкс. Все были довольны, ВНИСИ получил большую премию, а надоевшего нам порядком куратора от института, Буханова, наградили орденом Ленина.
Электрослужба ничего, кроме морального удовлетворения, не получила, и история потихоньку начала забываться. И вот… Опять эти пернатые, со своими кознями!
Не совсем понятно, почему вице-губернатор ворон в этот раз не обвинил, ведь проверенный же временем вариант! Они никому не жаловались никогда, профсоюзов у них тоже сроду не было, почему предпочтение в этот раз бакланам?
Хотя согласен… Питер — всё-таки культурная столица, баклан как-то поэтичнее звучит.