Краткий экскурс: мне было шестнадцать лет, и до этого путешествия я ни разу не выезжала за пределы Санкт-Петербурга. Городской инфантильный ребёнок, избалованный прелестями мегаполиса и задушенный экологической ситуацией в нём же. Главным символом деревенской жизни я считала корову, а главной проблемой — неразвитый водопровод.
В то же время запланированную поездку я ждала с нетерпением. Во-первых, мною завладели романтические образы самой деревни: природа, речка, тёмные ели, ягоды, закат и прочие замечательные вещи. Есенинские стихи и Астафьевские рассказы, берёзы и озёра, все дела. Во-вторых, ехать предстояло на поезде. Ночью. В купе. Стук колёс, чай и конфеты, пейзаж за окном — в общем, опять-таки, романтика.
Разрушаться мои представления начали с самого начала.
Мы вовремя приехали на вокзал, нашли купе и стали раскладывать вещи… Вернее, мама и брат стали раскладывать вещи, а я с сомнением уставилась на окно в купе. Ну, серьёзно: оно было едва ли не в два раза меньше, чем я успела себе вообразить. Что в нём можно было увидеть — хороший вопрос.
От верхней полки, впрочем, я была в полном восторге. Так что неприятное впечатление, оставленное окном, было сглажено. Правда, подъём на полку гладким не был, но это детали.
Уснуть не получилось: стук колёс был не успокаивающим, а почти (д)ушераздирающим. Ещё на верхней полке слегка шатало, но к этому можно было привыкнуть. К чему нельзя было привыкнуть, так это к резким остановкам поезда. Посетовав на собственную изнеженность, я сверилась со временем. И пришла к выводу, что, кажется, к установленным четырём часам утра мы в городок не попадём.
Из любопытного: хоть мы и не просили, но нас «разбудил» проводник, приятной наружности низенький мужчина. Спешно собравшись, я вывалилась за дверь. Но, как уже было сказано, поезд задержался, поэтому около двадцати минут я провела в коридоре. Всё это время я была «поросёнком в колючей шубке»: прижалась к окну и рассматривала мелькавшие за ним поля и леса.
Видно было, правда, плохо из-за темноты, но моё буйное воображение справлялось само. Оно было отчасти воспалённым из-за бессонной ночи, зато — живым и заинтересованным.
Оно могло бесславно погибнуть вместе со мной на станции: не рухнула со ступенек я там только чудом (и маминым предупреждением).
В самой же деревне было очень тихо.
Мы наносили визит родственникам: они нас и тепло встретили, и приютили. Дорога до деревни заняла не так много времени, и я не успела оглянуться, как мы оказались на месте.
Из резюме: коров не было. Лошадок тоже. И дикой вишни не было (почему она должна была быть, я не знала, но вбила себе в голову, что без вишни нельзя). И стогов сена. На диване лежал котёнок, над деревней стояла тишина. А в соседнем дворе — несколько иномарок: кажется, там был джип, но я не уверена.
Зато был не Тузик, но Рекс — настоящий защитник размером с телёнка. Хоть что-то совпало!
Речка высохла. Это был первый вывод из нашей экскурсии.
В лесу темно и страшно, мы туда не пойдем — это второй вывод. Нам рассказали, что в лесу недавно видели медведя. Я медведей видела только в зоопарке, и то белых, поэтому это заявление меня очень взбудоражило. Также меня заинтересовали гуси — ну, они просто были красавцами!
Кормили нас невероятно вкусно и в соответствии с моими представлениями о деревенской еде: отварной картофель с маслом, салаты и хлеб, пирожки с мясом и капустой — всё это водружалось на стол (и быстро пропадало). Чай — вроде обычный чёрный — пах ягодами. Конфеты были сладкими, но не приторными. Всё было прекрасно, за исключением третьего вывода из нашей экскурсии.
Третий вывод заключался в том, что август почему-то был холодным. И ночи в деревнях, оказывается, тоже холодные. Так печка стала героем, спасителем и новым символом деревенского дома в моей голове.
В общем-то, всё вышесказанное — ерунда по сравнению с тем, что я увидела в ночь отъезда.
А увидела я звёзды. В таком количестве, какое мне и не снилось. В городе из-за пасмурной погоды и искусственного освещения были изредка видны разве что Сириус и Бетельгейзе, да и то только зимой.
А здесь на небе не было ни одного тёмного пятна — были лишь блестящие россыпи. Кем-то зажжённые, они сверкали благородным серебром и освещали наш путь. И наталкивали на размышления, которые приводили к одному и тому же вопросу.
Думают ли о нас на звёздах? Если и думают, то, как правильно заметил персонаж мультфильма «Смешарики», мы очень маленькие: нас не увидишь.
А мы всё-таки есть.