Что можно запомнить и увидеть за две недели? Наверное, совсем немного. Но я до сих пор помню этот солнечный теплый город. Конечно, так, обрывками. Но их, этих обрывков воспоминаний о детстве, довольно много. И если их сложить воедино… Может, из этого получится что-то стоящее, цельное?
Дело шло к XX Московской Олимпиаде, и в Новороссийске как раз запустили линию по розливу «Пепси-Колы». Нигде в Союзе этого напитка ещё не было, а там он производился из настоящего американского концентрата. Даже небольшие, стройные бутылки «Пепси» на 0,33 были необычными, визуально сильно отличающимися от стандартных пузатеньких поллитровок с «Дюшесом» или «Ситро».
Я тогда упивался (иначе и не сказать!) этим напитком. Хотя мы не покупали его помногу, 3−4 бутылки в день. На трех человек (меня, маму и отца). Естественно, половина этого ежедневного запаса, как минимум (!), была моя.
На бутылках было написано, что напиток надо пить охлажденным. Поэтому когда мы городским общественным транспортом добирались до пляжа… А надо сказать, что пляжи в Новороссийске исключительно галечные. Но тогда это меня не смущало. Преимущества песчаных пляжей я понял позже, летом 1978-го, когда на один день попал в Геленджик.
А тогда главным было… Море! Именно оно — зеленовато-бирюзовое, ласковое, теплое и, что немаловажно — глубокое! — затмевало собою все.
В общем, мы приходили на пляж, я заходил по колено в море и клал на дно бутылки, заваливая их галечником, чтобы прибой и отливная волна не унесла мое богатство куда-то в бескрайние морские просторы, на радость товарища Нептуна и всей его многочисленной свиты. И на мое, естественно, огорчение.
Через длившиеся целую вечность полчаса я доставал первую бутылку, и «Пепси» был уже прохладнее пропитанного летним зноем воздуха.
А ещё мне Новороссийск запомнился сулугуни. Первый раз попробовал тогда этот сыр. И запомнил его потрясающий вкус. Но, увы, сколько ни покупаю сейчас этого сыра… Самых разных производителей… Даже в грузинских пекарнях, где если вежливо, но настойчиво попросить — продадут! Сколько ни покупаю всякого разного сулугуни — нет, так и не могу почувствовать давнего, но до сих пор не забытого вкуса.
Но это — сейчас, а тогда… Тогда мы варили самые обычные, длинные макароны, откидывали их на дуршлаг, раскладывали по тарелкам и посыпали тертым сулугуни. Как это было божественно…
Во второй половине 70-х уже начала подниматься волна с Малой Землей. Нет, Леонид Ильич ещё не написал свое бессмертное произведение с одноименным названием. Его мы изучали в школе немного позднее. Классе в девятом, а то и в десятом. А мемориал в нынешнем виде появился ещё позже, уже в начале 80-х. Но какие-то памятные места, связанные с Малой Землей, были.
Хорошо помню поднятый на постамент, устремленный вперед, с чуть приподнятым носом, торпедный катер. Один из тех или подобный тем, на которых и высаживался легендарный десант на Мысхако. Под командованием того самого майора, имя которого с той давней поры навсегда врезалось в мою память — Цезарь Куников.
Уже не так давно, может, лет пять тому, случайно наткнулся в Инете на фотографию одного из немецких егерей, которые тогда, в 1943-м, обороняли город. По снимку сразу видно, что он только что вышел из боя. Хотя взгляд его направлен практически в объектив снимающего, но хорошо, прямо осязаемо, понятно, что егерь его не видит. Его взгляд ещё там, в самой гуще рукопашной, из которой он только что вышел.
Вышел, но ещё не осознал, что он — выжил! Выжил, несмотря на то, через что только что прошел. По этой фотографии (а на мой взгляд, этот снимок — один из самых сильных из тех, что были сделаны в период Второй Мировой) чувствуется, что бои тогда в Новороссийске были очень непростые…
Две недели в Новороссийске вышли насыщенными, а потому, наверное, пролетели как-то очень незаметно и довольно быстро. Подошло время, мы попрощались с дядькой, теткой, их девчонками и уехали. До Краснодара — электричкой. А там взяли билет на какой-то проходящий, московский. В общий вагон.
Лето. Народу на юг и с юга ехало много. Может, поэтому у нас был двадцать какой-то вагон. То ли 22-й, то ли 24-й. Что меня тогда очень удивило. Обычно нумерация вагонов заканчивалась где-то к середине первого десятка. А тут… 24-й! Но когда по прибытию объявили посадку, все оказалось верным. И наш вагон был в наличии. Хотя, как ни странно, он в составе не был последним.
Вагон был общим, но отец как-то умел решать подобные вопросы. Они с мамой сели на нижнюю полку, а для меня нашлось местечко на второй. Где я, вытянувшись во весь свой, тогда ещё не очень большой, рост, и заснул благополучно. Проспав всю дорогу, до самого Ростова, в котором мы с мамой вышли, а отец поехал дальше. У него закончился отпуск, и он возвращался в Воркуту. А мы с мамой (большие, летние каникулы ещё продолжались!) электричкой поехали к младшей маминой сестре, которая тогда вместе с семьей жила в селе на побережье Азовского моря, недалеко от Таганрога.
Можно ещё долго вспоминать, как мы с неделю отдыхали там, как мне после Черного не понравилось Азовское. Как мы разнообразно и, по моим тогдашним понятиям, увлекательно проводили время с двумя младшими двоюродными братьями и их местными друзьями-приятелями…
Но лучше расскажу, как мы все вместе, я с мамой и тетка со своими сыновьями, добирались к их маме и нашей бабушке уже в Белгородскую область. Тетушка уже не раз ездила домой, дорогу знала, и мы всецело полагались на неё. Но когда вся наша дружная и многочисленная (пять человек!) компания добралась до железнодорожного вокзала Ростова, перед нами нарисовалась довольно серьезная проблема.
На юге России тем летом свирепствовала холера, Ростовскую область закрыли на карантин и билетов на проходящие поезда дальнего следования не продавали. Не продавали и все тут! И как нам ехать к бабушке?
Классная у меня когда-то была тетка. Сейчас, оглядываясь из этого времени в то, мне кажется, её никогда и ничто не могло остановить. Вот и тогда именно она придумала тот гениальный в своей простоте план, который помог нам выбраться из Ростова.
Понятно, что Ростов — огромный мегаполис, которому очень нужны рабочие руки. Каждый день люди приезжают в него из ближайших сельских районов, а вечером уезжают домой. Как правило, общественным транспортом, пригородными поездами. Но коммунизма же в Союзе ещё не было! И на эти пригородные поезда билеты… Продавали!
Вот мы и купили билет из Ростова до Иловайска. Это уже не Ростовская область. И даже не Россия. Иловайск — город в Донецкой области, которая тогда относилась к Украинской ССР. И там уже карантина… Не было! Но поезда дальнего следования через Иловайск не ходили. Поэтому мы посидели на вокзале, в зале ожидания, часа полтора-два и… купили билеты ещё на один пригородный. До другого города Донецкой области, Ясиноватой. Соответственно, уже там мы спокойно взяли билеты на московский пассажирский и следующим утром были у бабушки.
А поздней осенью того же года тетка погибла. Но это уже совсем другая история из жизни, которую я как-то рассказывал…