То на уроке химии мы сольем вместе не те реактивы, что надо, да ещё и спиртовку под колбой зажжем. Хотя об этом нас никто не просил. Ну, и оно… Как бахнет!
То вместо урока географии всем классом свалим в «Родину» на «Жил-был полицейский», после которого целый месяц все девчонки ходят такие влюбленные в Мишеля Константена, и кроме чувств никакие другие мысли, а тем более, знания, к ним в голову не залазят…
В общем, было за что нас распекать на уроке литературы. Соответственно, мы Ирину Григорьевну больше воспринимали как классную, а не как предметника.
Очень интересная была личность. На уроке могла сказать:
— Елихесина, свинины кусок, ты что, опять там дрыхнешь на задней парте, вместо того, чтобы слушать, что тебе про классика родной литературы рассказывают тут, пыжатся изо всех учительских сил?!
— Не-не, Ир Григорьна, я не сплю!
— А кто тогда храпел там, на Камчатке? Ты, что ли, Пластинин?!
— Я?! Ир Григорьна, да вы что? Я — как стеклышко! Маковой росинки с самого утра во рту не было…
— Ну-ну, смотри! Надеюсь, не забыл ещё, что женщина я злобная и мстительная, а мстя моя, порою, бывает страшна!
На родительском собрании как-то сказала матери:
— Вы знаете, у вас очень нестандартный ребенок!
И на молчаливый вопрос в ответ — откуда, мол, такой вывод, пояснила:
— Вы знаете, я его как-то обозвала тощей сволочью. Типа, Кучер, сволочь ты тощая! Ты сегодня долго будешь ворон в окне считать или всё-таки займешься делом?! Так он на «сволочь» даже не прореагировал. Вскочил с места и давай орать: «Ир Григорьна! Я не тощая! НЕ ТОЩАЯ! Я толстая, толстая сволочь! Вон, хоть у кого спросите!»
…А всё до безобразия просто. Дело было как раз после Восьмого марта. И мы классом собирались у одной из наших девчонок. А я с корешем на эту тусню опоздал. Пришли, все уже разбились на пары и на нас — ноль внимания. Ну, мы смотрим, такое дело, и свалили на кухню.
Серега стал своего барбоса дрессировать. А я гляжу — полтазика винегрета на столе стоит. Ну, от расстройства, что никому я, оказывается, не нужен, и пристроился к этому тазику. И так, потихоньку, потихоньку… и подъел всё, что в нем было.
А через часик где-то народ оттанцевался, отприжимался и взыграл у него аппетит. Хозяйка и говорит: «Ребята, так у нас ещё полтазика винегрета! Я сейчас, только давайте уже использованные тарелки сполоснем».
И пошли они на кухню. Полоскать. Только смотрят, а в тазике: НИ-ЧЕ-ГО! Они и застыли на пороге. Как в том «Ревизоре», когда им всем про то, что к ним приехал, сказали.
Постояли они, постояли так… С минуту. Потом очнулись и хозяйка, тыкая пальцем в пустой тазик, этак задушевно, ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла: «А где?!» На что мы с Серегой переглянулись — нас, что ли, спрашивают?! — и уже он, оторвавшись от дрессуры, так же жизнеутверждающе ответил: «Так делать нефиг было, Костян и подъел».
Вот после того случая где-то с год у меня была кликуха Толстый (или ласково Толстик). Естественно, я и возмутился на замечание Ирины Григорьевны, зная, что класс меня поддержит.
И он поддержал! После моего монолога по поводу того, что я не тощая, а толстая, все, как один, повскакивали со своих мест и в голос стали орать: «Ир Григорьна, он правда не тощая, он — ТОЛСТАЯ сволочь!»
И, соответственно, минут на десять класс забыл о литературе напрочь. А что ещё нужно школьнику на любом уроке?! Чтобы собственно урока было как можно меньше!
В общем, Ирину Григорьевну мы уважали, предмет её знали, но так чтобы его любить… Пожалуй, нет.
Не знаю, для кого и как в школьной жизни, а лично для меня в школе любимыми предметами были физкультура… (Наверное, благодаря преподавателю — Юрковой Елене Сергеевне. Она у нас хоть и была небольшого роста, но так классно играла в волейбол! Разыгрывающей. Даже входила в стартовый состав сборной города.) Физкультура… и труд.
В последнем случае, скорее всего, сам предмет сказался, его внутреннее содержание, суть процесса, когда интересно взять нечто и из этого исходного непонятно чего сделать что-то. Причем на трудах мы работали не просто так, а были, как нынче говорят, «нацелены на результат» — делали конкретно что-то для чего-то: основу для временных дорожных знаков (тема «Клепка»), которые школе заказал отдел ГАИ нашего УМВД, табуреты для школьной столовой (в которую троечный табурет не брался!).
Да… Много воды утекло с тех давних пор, а воспоминания о детстве остались. И я, и мои бывшие одноклассники изменились до неузнаваемости. Поэтому навряд ли сейчас кто назовет меня тощей сволочью. Разве что в меру упитанной. До категории толстой я пока так и не дотянул. Наверное,