Перейти к предыдущей части статьи
Недаром поначалу Борис Гребенщиков (БГ) хотел сделать его полностью «мифологичным» и назвать «Жизнь с точки зрения деревьев». Однако увидев, что трек-лист слишком выбивается из общей концепции, переименовал запись в «Дети Декабря» (привет группе The ROLLING STONES с их пластинкой «December's Children» 1965 года!).
Зато энергетически «Дети Декабря» были выстроены гораздо удачнее «Дня Серебра». Здесь нашлось место как заводным боевикам, так и камерным композициям, как абсурдному «хулиганству», так и романтической лирике. Впрочем, на дебютный виниловый «гигант»
БГ:
«Сначала был один худсовет, на котором сказали, что „2128506“ не пойдёт из-за Брюса Ли, „Жажда“ — из-за православного хора, а „Змея“ — потому что вызывает отрицательные эмоции».
Правда, уже через год мне удалось всё-таки приобрести виниловый миньон с той самой «Жаждой».
«Жажда»
В то время я ещё считал АКВАРИУМ очаровательной, но несколько «пасторальной», группой, поэтому «Жажда» меня, мягко говоря, шокировала. Песня начиналась с душераздирающих воплей «Дюши» Романова, атональных звуков синтезаторов и индустриального грохота.
По словам БГ, изначально «Жажда» задумывалась как минималистическая электронная композиция, но технических возможностей воплотить это у группы тогда не было (достаточно послушать «сырую» концертную версию 1984 года). В итоге на записи пришлось обходиться тем, что под рукой. Например, БГ играл на гитаре со спущенными струнами, а для создания урбанистического шума музыканты колотили по железу и переворачивали перед микрофонном металлические листы.
Главная суть песни была выражена словами:
Наши руки привыкли к пластмассе,
Наши руки боятся держать серебро;
Но кто сказал, что мы не можем стать чище?
Кто сказал, что мы не можем стать чище?
(впоследствии даже шутили, что неплохо бы сделать последнюю строчку лозунгом на питерской бане — С.К.)
В конце песни шум неожиданно стихал и сменялся чистым церковным песнопением. Эта идея возникла случайно, когда звукорежиссёр Андрей Тропилло обнаружил на одном из каналов списанной магнитофонной бобины запись хора Полянского.
Из-за этого многие посчитали, что финальная строчка-заклинание «Вода очисти нас ещё один раз» прямо намекает на христианский обряд крещения. Однако в тот момент автор ещё не погрузился в пучины православия и закладывал в текст более широкую
БГ:
«Вода для меня — элемент, имеющий огромное значение на всех уровнях. Начиная с символики „Дао дэ цзин“ и кончая просто символом воды. Вода — это огромная тайна, мы к ней привыкли, мы этого просто не замечаем!
…Это — очень многослойная фраза, в ней очень много символики, включая пласт несимволический, а просто чистый, естественный…».
Остальной текст песни нет смысла пояснять — тут уж слушателю надо включить собственное восприятие. Напомню лишь о двух упомянутых в «Жажде» персонажах
Ино — это известный музыкант и продюсер, чья композиция «Here he comes», судя по всему, оказала влияние на песню АКВАРИУМА «Плоскость».
Ну, а Бирн — лидер группы TALKING HEADS, у которого БГ позаимствовал строчки «Take me to the river, drop me in the water» («Возьми меня к реке, положи меня в воду») для своей песни «Искусство быть смирным».
«Сны о чём-то Большем»
После жутковатой «Жажды» шёл спокойный трек под названием «Сны о чём-то Большем». Здесь снова пригодились списанные, но не стёртые бобины с фирмы «Мелодия». Если верить БГ, то окончательной аранжировкой песня обязана просто мистическому случаю…
Как и на альбоме «День Серебра», для записи использовался 8-канальный магнитофон. «Снам о чём-то Большем» хватило шести каналов, после чего музыканты решили проверить оставшиеся два не стёртых. Там оказались флейты и хор, которые по чудесному совпадению идеально наложились на песню АКВАРИУМА «в точной тональности и нужных местах».
Слушая все эти ангельские хоры и хрустальные переливы клавиш Курёхина, далеко не сразу осознаёшь, что «Сны о чём-то Большем» — песня достаточно грустная и даже депрессивная:
Видимо, что-то прошло мимо,
И я не знаю, как мне сказать об этом.
Недаром в доме все зеркала из глины,
Чтобы с утра не разглядеть в глазах
Снов о чем-то большем…
В 1998 году БГ вместе с группой DEADУШКИ запишет новую версию песни в чисто электронной аранжировке.
«Кад Годдо» (1985)
Наверное, это одна из самых загадочных композиций альбома.
С её третьим куплетом я разобрался сравнительно быстро. Он оказался почти дословной калькой эпиграфа к фэнтези-книге Урсулы Ле Гуин «Волшебник Земноморья». Сравните:
«Only in silence the word
Only in dark the light
Only in dying life:
Bright the hawk’s flight
On the empty sky…»«Только во тьме — свет;
Только в молчании — слово.
Смотри, как сверкают крылья
Ястреба в ясном небе…»
А вот название песни изрядно озадачивало. Поначалу я даже искал параллели с абсурдной пьесой Сэмюэля Беккета «В ожидании Годо», но так их и не нашёл.
Как оказалось, «Кад Годдо» (или «Кад Годдеу») в переводе с гаэльского означает «Битва Деревьев». Так называлась поэма из средневековой «Книги Талиесина», впоследствии использованная в сборнике валлийских легенд «Мабиногион». В песне БГ никакой битвы деревьев нет (ну, разве что
«Я был острием меча — поистине это было;
Я был дождевою каплей, и был я звездным лучом;
Я был книгой и буквой заглавною в этой книге;
Я фонарем светил, разгоняя ночную темень…»«Я был сияющим ветром,
Я был полетом стрелы,
Я шел по следу оленя
Среди высоких деревьев…»
Никак не поддавалась пониманию и строчка «Помни, что кроме семи никто не вышел из дома / Той, что приносит дождь…». Я даже поначалу думал, что поётся «к той, что приносит дождь» — так появлялась хоть какой-то, пускай и метафорический, смысл.
Сам БГ приоткрыл завесу тайны лишь в 1997 году — в интервью, посвящённом выходу альбома «Гиперборея»:
«Гиперборея — по европейской мифологии — страна за северным ветром. Вроде бы туда отправляются мертвые — во всяком случае, там находится „замок колеса“ или замок на стеклянном холме, принадлежавший Арианрод — давней знакомой АКВАРИУМА („никто не выйдет из дома / той, что приносит дождь“). Страна европейской и праевропейской магии — во всяком случае связь есть. Подробнее — у Грейвса в „Белой богине“».
Арианрод — это героиня всё того же «Мабиногиона», пленившая в своём замке барда Талиесина. Откуда взялись ещё шесть «пленников», я так и не выяснил.
Что касается «Белой Богини», то так назывался трактат Роберта Грейвса, в котором он показывал, что за всеми мифологиями скрывается лик общего женского начала. Оно же является и основным источником поэтического вдохновения. Вот один из отрывков книги, касательно Арианрод:
«Арианрод — это еще одна ипостась Каридвен, то есть той Керридвен, которая является Белой Богиней Жизни-в-Смерти и Смерти-в-Жизни, и пребывание в крепости Арианрод означает пребывание в королевском чистилище в ожидании воскрешения. Согласно примитивным европейским верованиям, только короли, вожди и поэты или колдуны имели привилегию возрождаться к жизни».
Данный трактат настолько перегружен перекрёстными отсылками к мифологии и собственными умозаключениями автора, что неподготовленный читатель может впасть в ступор. Впрочем, учёные-мифологи тоже не склонны воспринимать выводы Грейвса всерьёз и отказываются считать «Белую богиню» научной работой.
Тем не менее. трактат оказал на БГ огромное влияние, что и неудивительно — он ведь поэт и музыкант, а не учёный.