И следует сказать, что личное свидание с картинами стоит тех денег, которые платишь за входной билет. (В частности, в пинакотеке «Брера» плата за вход щадящая — 10 евро.) При личном свидании с произведениями искусства следует надеяться на неожиданные открытия. И такие открытия обязательно случаются.
Например, нельзя не остановиться у огромной картины под названием «Святой Марк проповедует на площади в Александрии Египетской», написанной двумя венецианцами, братьями Беллини — Джентиле (Gentile Bellini, около 1429 — 1507) и Джованни (Giovanni Bellini; ок. 1433 — 1516).
Беллини жили и творили в Венеции. Святой Марк — покровитель этого города. Картина была написана по заказу одного из самых престижных и могущественных купеческих братств Венеции, которое было названо как раз именем Святого Марка. Братство Святого Марка заказало Джентиле Беллини большую картину для приемной своей резиденции и щедро оплатило заказ. К сожалению, Джентиле умер, не закончив картины, и работу за него доделывал брат Джованни.
Этот самый Джованни Беллини известен не только как венецианский живописец. Его именем в конце 1940-х годов назвали алкогольный коктейль, придуманный в одном из прославленных баров Венеции. Это чудо кулинарного искусства обрело славу не меньшую, чем художник, поделившийся с ним своим именем. И немало людей познакомились сначала с коктейлем «Беллини» и только потом — с картинами художника Беллини.
Естественно, что братья Беллини заказ честно отработали. На огромной по размеру картине (347×770 см) — портреты всех заказчиков в парадной одежде венецианской знати XV века. Прием, позаимствованный впоследствии советскими художниками, тщательно выписывавшими парадные портреты членов Политбюро на фоне какого-нибудь торжества, иной раз и вымышленного.
Венецианцы в основном сосредоточены за спиной апостола-проповедника. Но некоторые стоят на площади среди язычников, внимающих проповеди Святого Марка. Среди них, как ни странно, можно отыскать и Данте Алигьери (1265 — 1321). Великий поэт помещен в толпу мусульман с высокими белыми тюрбанами на головах, его же собственная голова украшена лавровым венком.
Данте — уроженец совсем другого города, Флоренции. Но его могила — в городе Равенне, которая как раз во время написания картины вошла в сферу власти Венеции. Таким образом, венецианцы получили некоторое право причислять изгнанного с родины Данте к «своим».
Появление «идеологически ценного» покойника на полотне можно было бы рассматривать в качестве промаха художников, если бы это не было сделано с явным намерением добавить картине малость «сакральности». И вообще, тщательным изображением портретов заказчиков скрупулезный реализм братьев Беллини заканчивается. В прочем же братья, как говорится, «разгулялись по буфету». Большая часть картины — плод живого воображения художников.
Нельзя сказать, чтобы они совсем не знали, как выглядят восточные здания, восточные пейзажи и восточные люди. Конечно же, знали. Венеция вела оживленную торговлю с Востоком. Корабли венецианцев ходили и в Стамбул, и в Александрию.
Более того, Джентиле Беллини в 1479 году был командирован германским императором Фридрихом III в Стамбул к султану Мехмеду II, взявшему Константинополь. Султан попросил у «коллеги» прислать хорошего портретиста, который смог бы увековечить его образ. Художникам-мусульманам рисовать портреты людей не позволял Коран. Венецианец же за два года справился с порученной ему работой. Портрет Мехмеда II, кстати, очень реалистичный, почти, как цветная фотография, сейчас находится в одной из лондонских галерей. Так что в талантах Джентиле Беллини можно не сомневаться. Апробированы на самом высоком международном уровне!
Но художник делает картину для зрителей. Посему Александрия, в которой проповедует святой Марк, окруженный толпой венецианских патрициев, — не реальный египетский город, а некое средневзвешенное представление венецианцев о загадочных восточных странах, бывших, кстати, источником их богатств. Вроде как представление современного москвича о, скажем, Ханты-Мансийске либо Норильске.
Посему не удивительно, что площадь, где проповедует святой, неуловимо напоминает главную площадь Венеции, а якобы языческий храм — главный венецианский собор. Только пристроенные по бокам минареты намекают на то, что дело происходит на Востоке. Более того, в Египте, как утверждает обелиск, размещенный на заднем плане слева. Таких обелисков римские императоры в немалом числе привезли из Египта и расставили на площадях своей столицы. Венецианцы, конечно, знали об этих языческих памятниках, и для них обелиск, определенно, символизировал Египет.
О том, что место действия в сюжете картины — Африка, говорят и животные, якобы случайно прогуливающиеся на заднем плане. Правее центра картины зритель различит жирафа, у правого края — двугорбого верблюда, а у левого края — одногорбого, дромадера. В общем, долой сомнения, мы в Египте! Не менее цветиста и удивительна толпа, которой проповедует Святой Марк.
В центре — женское сообщество, прикрытое по восточному обычаю хиджабами и паранджами. Несмотря на вуальки лица Гюльчатаек довольно хорошо прорисованы. Художники старались! В наше воинственно-толерантное время их усилия наверняка оценили бы феминистки. Женщины в центре картины. Так держать, товарищи Беллини!
То, что братья Беллини неплохо знали изображаемый материал, несомненно. Они тщательно выписали наряды восточных купцов. Турки — в тюрбанах поменьше, египтяне — в тюрбанах крупных и пышных. В центре картины, непосредственно за сидящими женщинами, венецианцы говорят с двумя евреями в полосатых халатах. Они, без сомнения, могли найти общий язык. Еврейское присутствие в Венеции было давним: один из островов архипелага назывался Джудеккой, а название литейного двора, рядом с которым размещался еврейский квартал, Гетто, стало словом нарицательным и, можно сказать, еврейским.
А вот у самого правого края картины, в красных высоких шапках, — персы. Честное слово, какая-то ассамблея всемирного торгового союза XV века. А впрочем, чему удивляться? Заказчики картины были купцы, и картина изображала их мир. Любой из тех, кто изображен на полотне, мог бы рассказать много интересного о далеких краях и об опасных приключениях там. Думается, что в приемной купеческого братства, где картину, в конце концов, повесили, ее разглядывание и разгадывание генерировало массу разговоров среди присутствующих.
А уж с какой радостью братья-художники покрывали холст красками самых разных цветов и оттенков! Создать такое веселое разноцветье не всякому живописцу удается! Вот сколько забавных и полезных мыслей возникает, стоит только задержаться у одной картины в миланской пинакотеке «Брера». А коллекция картин насчитывает около 400 экземпляров! И задержаться стоит почти у каждого.