Поначалу было просто и «профессионально»: Игумнов, Дьяконов и, конечно, Попов.
Но одних только приходов в России насчитывалось 37000, священнослужителей — около 60000. На многомиллионную Россию, вроде бы, немного. Вот только духовное сословие — это еще и черное духовенство, и главное — члены семей священнослужителей. Различать бесчисленных Поповых по номерам и прозвищам?
К счастью, правительство задумало поднять культурный уровень духовенства и ввело обязательное духовное образование.
В семинариях фамилии придумывали по принципу: «По церквам, по цветам, по камням, по скотам, и яко восхощет Его Преосвященство».
То есть как везде. Но уровень образованности здесь был повыше, и фантазии нашлось где разгуляться. Хотя старались все же «по-церковному» — прежде всего, по названиям приходов.
- Например, от названий икон и праздников: Троицкий, Знаменский, Преображенский, Рождественский.
- Имен святых: Петровский, Архангельский, Анненский.
- Или их прозвищ-эпитетов: Дамаскинский, Златоустовский.
- Ветхо-и новозаветные: Израилев, Синайский, Фараонов, Самарянов, Елеонский.
- И другие «церковные»: Ангелов, Глаголев, Исполатов, Десницкий.
Были фамилии «географические», по происхождению или расположению прихода: Ламский, Толгский.
Ни «княжеский» суффикс «-ск», ни топографическое указание здесь никак не указывают на «благородное» происхождение!
История фамилий насчитывает немало и «простых», но не очень «народных» фамилий типа Ландышев или Розов.
Могли «офамилить» по личным качествам — реальным или тем, что показались начальству при приеме: Смехов, Тихонравов, Остроумов. Впрочем, на том же основании могли и переименовать. Иногда по несколько раз за время учёбы…
Наконец, любую «простую» фамилию могли… перевести на греческий или латынь. Вот и выходили Робустовы (крепкие), Сперанские (надеющиеся) и Формозовы (красивые).
Ах да, чуть не забыл! Были ещё крестьяне. Большей частью бесфамильные… Да и зачем им фамилии? Всего-то 50 миллионов, какие-то 2/3 населения Российской Империи!
Хотя, говоря всерьез, большинству крестьян фамилии действительно были без надобности. Но у некоторых они были. На Севере,
Встречаются фамилии и у крестьян Средней полосы. Например, у героев 1812 года Василисы Кожиной и Егора Стулова. А вот фамилия знаменитого Ивана Сусанина — вполне вероятно, на самом деле отчество. Точнее, матроним — штука довольно редкая. Прозвище, а позже фамилия, образованная от женского имени: «Чей сын? Сусанны сын, Сусанин!»
Такие прозвища-фамилии давались, если ведущую роль в семье играла женщина — вдова, солдатская жена либо чрезмерно властная жена. Либо их получали незаконнорожденные.
Большинство же крестьян получили фамилии в середине XIX века, с отменой крепостного права. Давались они по тем же принципам, что и для духовенства. Разве что не столь мудрено.
Образование фамилий крестьян велось от имени/прозвища отца или деда. Нередко — от профессии: Пётр, Кузнецов сын — Пётр Кузнецов. Но… профессий меньше, чем имен. Вот и преобладают фамилии именные — от пресловутых Иванова, Петрова, Сидорова до всевозможных Арбузовых, Борщевых, Волковых и Карповых.
Случались и исключения. Например, помещик писал всем своим крестьянам свою же фамилию.
Нередко фамилия происходила не от индивидуального, а от «дворового» прозвища, характеризующего всю семью.
На первый взгляд, все достаточно просто. И нередко фамилия «рассказывает» кое-что о предках. Можно, увлекшись, «определить» происхождение, профессию и даже начать судить о характере предка, давшего нам фамилию.
Хотя чаще всего нет никаких оснований связывать характер с именем-прозвищем. И даже профессиональные фамилии вовсе не означают, что ваш род занимался тем или иным ремеслом. Конечно, ремесло передавали по наследству. Но ведь не обязательно! Да и не факт, что фамилия пришла от основателя рода.
К примеру, род Романовых известен с XIV века, Романовыми же они стали много-много позже, в XV веке. Будущий царь, Михаил Федорович — внук первого носителя фамилии Романов. Ну, а по основателю зваться бы им Кобылиными.
Многим «благородным» фамилиям свойственна простота и сходство с «народными». Вычурность и чрезмерная «звучность» могут указывать на семинарское происхождение фамилии.
Был ещё тип «полублагородных» фамилий, нередко даваемых незаконнорожденным. Наверное, самые известные исторические фигуры — Темкины и Бецкие. Это незаконнорожденные потомки князей Потемкина и Трубецкого. Нередко бастард получал урезанную фамилию, что являлось удобным ходом: вроде и приличия соблюдены, и нет никаких «левых» наследников, и всякому понятно, чей это отпрыск.
Бывало и иначе. Известный революционер Николай Морозов, внебрачный сын состоятельного помещика Петра Щепочкина и бывшей крепостной крестьянки Анны Морозовой, был записан мещанином. Фамилия Морозов — по матери, отчество — Александрович, по крестному отцу. При этом он жил и воспитывался в доме отца, и секрета из его происхождения не делалось.
Кстати, легко ли отличить происхождение дворянской фамилии отца от крестьянской фамилии матери?
Ну, а громкие фамилии, типа Генералов, Сенаторов или Князев, нередко являются предметом некоторой гордости. Как же, предки-то были ого-го! Носители подобных фамилий действительно имели отношение к сенаторам, генералам, князьям и пр. Увы, отношение не родственное… Подобные фамилии — чисто простонародные, причем с вероятностью 90% принадлежавшие крепостным: «Чей холоп? Генералов!»
А вот у самых главных в истории страны фамилии, кажется, не было вообще. Я не о Романовых, а о куда более родовитых Рюриковичах.
Конечно, все помнят киношное: «Рюриковичи мы!» Увы, это скорее дедичество, родовое прозвище, фамилией так и не ставшее. А именно об их правящей, великокняжеской ветви. Удельным представителям династии фамилии со временем понадобились для различения многочисленных ветвей рода. А Великим князьям это зачем? Они одни такие!