Аркадий Полторак, бывший секретарем советской делегации в Международном военном трибунале в Нюрнберге, рассказал об этом процессе в своей книге «Нюрнбергский эпилог». Рецензенты дают книге высокую оценку.
Однако, читая книгу, нельзя не обратить внимания на один факт. Автор книги вспоминает генерал-лейтенанта
28 декабря 1945 года Николай Дмитриевич Зоря — заместитель генерального прокурора СССР, грамотный юрист и великолепный оратор — вылетел в Германию для участия в Нюрнбергских процессах, а 22 мая 1946 года был найден мертвым в своем номере.
Нюрнберг являлся американской зоной оккупации. Американская полиция, осмотревшая труп, пришла к выводу: спящего Зорю застрелили выстрелом в висок. Однако советская делегация во главе с Руденко эту версию отклонила. Остановились на версии «неосторожное обращение с оружием», но семье сообщили, что генерал Зоря покончил жизнь самоубийством.
Первоначально тело генерала Зори планировали вывезти в Москву. Потом пришел другой приказ: похоронить на месте, а через год его останки были извлечены и кремированы.
В мае 1946 года сыну генерала Юрию Зоре было 17 лет. 21 мая вечером он говорил с отцом по телефону о том, что, сдав последние школьные экзамены, сразу же приедет к нему в Нюрнберг. Обговаривали детали.
Потом 50 лет Юрий Николаевич шел по следам своего отца, задавая на всех инстанциях один вопрос: «Почему погиб мой отец?» Юрий Зоря умер в 1998 году. Официальная версия — неосторожное обращение с оружием — продолжает жить, ее пока никто не опроверг.
Принципиальность генерала Зори раздражала многих. Он раздражал Берию, он раздражал СМЕРШ. Чем он мог вызвать возмущение Сталина, можно только догадываться — у диктаторов есть свои капризы.
Вся делегация советских прокуроров и судей в Нюрнберге контролировалась группой, посланной СМЕРШем. Это была так называемая команда полковника Лихачева. Цель этой группы была присматривать за поведением прокуроров и судей, а также пытаться предотвратить появление неприятных для Сталина лично вопросов при обсуждении немецких преступников. (Полковник Лихачёв будет расстрелян по приговору военной коллегии Верховного Суда СССР в 1951 г. и не реабилитирован.)
Среди документов, появление которых на трибунале было признано нежелательным, был и секретный дополнительный протокол к Договору о ненападении между Германией и СССР от 23 августа 1939 года. Однако защитник Гесса Зайдль добыл копию документа с фотокопии и попытался огласить её.
Нельзя не отметить профессионализм Зори: узнав, что копии не заверены, он закрыл тему, не вдаваясь в ее подробности. Именно отсутствие заверки послужило трибуналу основанием отказа в приобщении копии для рассмотрения. Так что Зоря оказался виноватым в появлении нежелательной информации. Кроме того, следует отметить, что до Нюрнберга генерал Зоря тесно сотрудничал с поляками и ему была известна правда о Катыни.
Нельзя отрицать очевидный факт: после своей трагической гибели Николай Зоря был лишен права на могилу. За подобными действиями скрывается политика. А как объяснить другой факт, что Юрий Зоря, будучи офицером военной разведки, был лишен возможности ознакомиться с материалами, связанными со смертью своего отца?
Российский адвокат Василий Маклаков, соглашаясь с решениями Нюрнбергского процесса, будучи «законником», все же считал, что с юридической точки зрения процесс был небезупречен — победители судили побежденных по специально подготовленным для этого случая законам. Трагическая смерть генерала Николая Зоря является еще одним доказательством вывода российского адвоката.