Ситуация начала заметно меняться только в конце XIX — начале ХХ веков, когда в стране на различных уровнях стали обсуждать и проводить в жизнь антиалкогольные меры. При этом потребление алкоголя в России никогда не было повальным. В одном из выступлений, посвященных проблеме
«Пьяные деньги» приносили солидный доход государству, но и вреда экономике страны от них было немало. Это понимали в стране многие. Особенно остро проблема встала перед Первой мировой войной. В бюджет 1914 года был заложен доход от винной монополии в 1 миллиард рублей. Деньги по тем временам просто громадные, но изнанка их получения была ужасной — с 1911 по 1913 годы потребление водки выросло на 17 процентов. В прессе и Государственной Думе бюджет открыто называли «пьяным», а власть обвиняли в целенаправленном спаивании народа. Проблема пьянства и на самом деле стояла очень остро. Финансовые потери от преступлений, травматизма и прогулов, связанных с пьянством, были значительными. Но главное — пьянство начинало угрожать здоровью нации.
В этот период в стране развилось массовое антиалкогольное движение, выступавшее за введение жестких ограничений на торговлю спиртным. Любопытно, что в него оказались вовлечены члены императорской фамилии и люди из окружения монарха. Великий князь Константин Константинович стал председателем Союзов трезвенников, которых под различными названиями в стране было создано значительное количество. По свидетельству современников, даже Григорий Распутин несколько раз укорял государя, что «нехорошо спаивать народ».
Жесткую позицию в отношении пьянства в стране занял граф С. Ю. Витте. Возможно, это было связано не только с его убеждениями, но и с тем, что его «убрали» со значимых государственных постов, оставив только членом Госсовета и председателем комитета финансов. В Госсовете Витте традиционно выступал с обличениями пьянства, аргументированно критикуя политику Минфина. Но он предлагал и реальные меры, хотя и половинчатые. По его мнению, в казну должна была поступать только часть «пьяных денег», примерно 600 млн. рублей, а остальные следовало направлять на воспитание народа, пропаганду борьбы с пьянством и поддержку соответствующих организаций.
Антиалкогольные организации и на самом деле нуждались в поддержке, но она к ним поступала только в виде добровольных пожертвований. Эти организации развили бурную деятельность, но зачастую она сводилась к дебатам, показательным акциям, публикациям в прессе и выпуску листовок. В России в то время в среде интеллигенции и промышленников считалось престижным быть членом различных общественных организаций и ратовать за народное благо. К сожалению, ратующие обычно боялись опускаться до работы в гуще спивающегося народа — там вонь, вши, мат, а под горячую руку могут и поколотить. Но польза и от такой их деятельности, несомненно, была. Самыми эффективными оказались организации, создаваемые по решению сельских сходов и при православных приходах. Именно они реальными действиями пытались отвратить людей от пьянства.
Антиалкогольное движение получило в стране широкий размах, но ему противостояли мощные силы. Еще в 1911 году крупный промышленник барон Гинзбург открыто заявлял: «От поставок водки для казённых винных лавок, от промышленного винокурения я получаю больше золота, чем от всех моих золотых приисков. Поэтому казённую продажу питий надо любой ценой сохранить и оправдать в глазах пресловутого общественного мнения».
Винные дельцы даже попытались подвести под употребление алкоголя научную базу, выделив значительные средства на исследования, которые должны были доказать, что употребление в день чайного стакана (250 г) водки безвредно для человека. Но попытка привлечь к подобным «исследованиям» серьезных ученых провалилась. Когда такая просьба поступила академику
Жесткую позицию по проблеме ограничения продажи спиртного в стране заняли многие депутаты Государственной Думы. Любопытно, что с конкретными инициативами выступил в Думе депутат от Самары Михаил Дмитриевич Челышов — выходец из крестьян, сумевший «сколотить» многомиллионное состояние. Видимо, даже миллионерам стало «за державу обидно». Челышов предложил проект
К мнению Госсовета, несомненно, прислушивались, в том числе и император, но производители спиртного находили существенную поддержку на государственном уровне. Всячески противодействовал принятию мер по ограничению продажи спиртного председатель Совета министров
Тем не менее, к началу войны общественное мнение в стране было готово не только к введению ограничений, но и к полному запрету торговли спиртными напитками. В мае 1914 года было принято решение, что в случае объявления мобилизации сразу же в стране будут введены существенные ограничения на торговлю спиртным. Когда шло обсуждение этих мер, в Думе обоснованно заявляли, что без подобных ограничений мобилизация может быть попросту сорвана.
Видимо, зная склонность народа отмечать и горе, и радость с размахом, правительство решило подстраховаться и с одобрения Николая II ввело ограничения на продажу крепких спиртных напитков 18 июля 1914 года — за две недели до объявления Германией войны России, а соответственно, и до начала всеобщей мобилизации. Когда в стране начали проводить мобилизацию, оказалось, что принятых мер мало. 22 августа «сухой закон» ужесточили и продлили до завершения военных действий. Никто тогда не мог и предположить, что «сухому закону» предстоит действовать почти целое десятилетие.
Утверждения водочных воротил, что в стране начнутся бунты, не оправдались. Какие-то возмущения любителей выпить были, но в открытые акции они не переросли. А результат для страны оказался просто ошеломляющим. Уже в 1915 году в стране потребляли на душу населения всего 0,2 ведра водки. Несмотря на значительный призыв в армию, в промышленности производительность труда увеличилась на 10−13%, а прогулы снизились на 27−30%. Резко уменьшились травматизм на производстве и число преступлений, совершаемых в пьяном виде.
Естественно, что освободившийся рынок попытались занять спекулянты и барыги, развернувшие производство самогона и различных суррогатов, подпольную торговлю. Но к чести полиции, столь массовыми, как через несколько лет в США, эти явления в дореволюционной России не стали, ситуацию удалось удерживать под контролем до начала 1917 года. Немаловажно, что закрытие границ и усиленный контроль на транспорте позволили почти полностью пресечь массовую контрабанду.
После февральских событий 1917 года Временное правительство формально оставило в силе все ограничения, действующие в рамках «сухого закона». Практически так же поступила и советская власть. Страна оставалась формально непьющей до 26 августа 1923 года, когда ограничения на производство и продажу спиртных напитков были окончательно сняты.