Мы уже останавливались тут на том, как литература вторгается в жизнь — на примере двух юных девушек из Краснодона, которые попали под каток эпопеи А.Фадеева, из-за чего вся их жизнь пошла под откос.
Но это, разумеется, не единственный случай литературной клеветы…
В комедии Маяковского «Клоп» есть пародийный персонаж Олег Баян — «Олег Баян от счастья пьян». Я хотела привести какие-нибудь цитаты, открыла текст пьесы, которую не перечитывала со школьных времен… Тягостное занятие. Грубые шутки, примитивный юмор…
Кстати, о юморе в пьесе «Клоп». Пишет Д.Д. Шостакович:
«…я чуть не отказался участвовать в постановке „Клопа“, когда услышал, что Маяковский требует от одной актрисы. Дело в том, что „Клоп“ довольно-таки скверная пьеса. И Маяковский, естественно, боялся за успех. Он боялся, что зрители не будут смеяться. И решил обеспечить смех с помощью довольно-таки низкого приема. Маяковский требовал, чтобы актриса, которая играла роль спекулянтки, произносила свой текст с сильным еврейским акцентом. Он рассчитывал, что это вызовет смех у аудитории. Это был недостойный прием. Мейерхольд пытался объяснить это Маяковскому, но тот и слушать не хотел. Тогда Мейерхольд пошел на хитрость. Он сказал актрисе, чтоб на репетициях она делала так, как требует Маяковский, а на спектакле пусть говорит без еврейского акцента. Дескать, Маяковский от волнения все равно не заметит. И действительно, Маяковский смолчал.»
Не очень приглядная история. Ну да ладно — я не об этом. Я о Баяне. Описан он там этаким пижоном, циником, нагловатым массовиком-затейником с лакейским оттеночком. Он тянет деньги с глупого Присыпкина и его жадной тещи, и одновременно глумится над ними. Нет, все-таки приведу цитатку:
«Б, а я н
Так, так, тихим шагом, как будто в лунную ночь в мечтах и меланхолии из пивной возвращаетесь. Так, так! Да не шевелите вы нижним бюстом, вы же не вагонетку, а мадмуазель везете. Так, так! Где рука? Низко рука!
П р и с ы п к и н
(скользит на воображаемом плече)
Не держится она у меня на воздухе.
Б, а я н
А вы, товарищ Присыпкин, легкой разведкой лифчик обнаружьте и, как будто для отдохновения, большим пальчиком упритесь, и даме сочувствие приятно, и вам облегчение — о другой руке подумать можете.
П, а р е н ь с к н и г о й
Он — писатель. Чего писал — не знаю, а только знаю, что знаменитый! «Вечорка» про него три раза писала: стихи, говорит, Апухтина за свои продал, а тот как обиделся, опровержение написал. Дураки, говорит, вы, неверно все, — это я у Надсона списал. Кто из них прав — не знаю. Печатать его больше не печатают, а знаменитый он теперь очень — молодежь обучает. Кого стихам, кого пению, кого танцам, кого так… деньги занимать".
(конец цитаты)
Мы всегда думали, что Баян, как и все остальные персонажи, — продукт гения сатирической мысли. А оказалось — нет, был у него прототип. Поэт-эгофутурист Вадим Баян. Настоящее имя — Владимир Иванович Сидоров (1880−1966)
Баян был довольно хорошо обеспечен. Поэтому и финансировал в начале 1914 года 1-ю олимпиаду российского футуризма в Крыму.
На олимпиаде поэты не стесняли себя:
«…поселившись в отеле, Маяковский внушал Северянину: „Чего ты стыдишься? Требуй заморозить бутылку, требуй коньяк, икру и проч.“ Сам он, получив аванс, сменил бедную синюю блузу и галстук-самовяз на розовый смокинг с черными атлаcными отворотами, купил трость».
Увидев, что деньги тают, а выручки с концертов и выступлений не предвидится, Баян, стесняясь, попробовал указать поэтам на их расточительность. В ответ Маяковский возмутился:
«Всякий труд должен быть, милсдарь, оплачен, а разве не труд — тянуть за уши в литературу людей бездарных? Вы же, голубчик, скажем открыто, талантом не сияете… У нас с вами не дружба, а сделка… И потому одно из двух: или вы, осознав, отбросьте вашу мелкобуржуазную жадность, или убирайтесь ко всем чертям!»
Компания распалась, гастроль не получилась. Но Маяковский добрых намерений Баяна не забыл, и… вывел его в роли жуликоватого циника-пошляка Олега Баяна.
Баян протестовал против использования Маяковским своего псевдонима, и 22 июля 1929 года опубликовал в «Литературной газете» «
Баян писал для художественной самодеятельности, сочинял для молодежи образцы новых «советских обрядов» — вечеринок с играми и танцами, свадеб.
В последние 15 лет жизни Вадим Баян работал художником-оформителем. «Жизнь моя подходит к концу, — писал он в 1958 году. — Но мне обидно уходить в могилу с клеймом вора, наложенным на меня зашифрованной характеристикой Маяковского…».
Конечно, гениальным поэтом Баян, прямо скажем, не был. Вот образец его стихов:
СИРЕНЕВЫЕ ХМЕЛИ
В моей душе сиреневые хмели…
Я пью любви сверкающий фиал, —
Ты снишься мне на бархатной постели,
Где я дюшес грудей поцеловал.
Твоих очей кинжальных метеоры
Горят опять безумьем и мольбой;
Вздохнул альков и прошептали шторы,
Как веера сирени голубой…
И я несусь на крыльях сновидений
В миражный мир кудесницы-весны,
Чтоб раскидать, как светозарный гений,
Моей души сверкающие сны.
Не шедевр. Но бывает и хуже. Хотя и плохие стихи — не повод для клеветы. Да и никаких других поводов для того, чтобы оболгать человека, тоже нет.