Четверо селян приезжают в ближайший город и обращаются за помощью к старому самураю, ронину Симада Камбэю, с просьбой защитить деревню от грабителей. Несмотря на то что крестьянам нечего предложить, кроме жилья и еды, Камбэй соглашается и формирует свою «великолепную семерку» самураев (как оказалось, не только самураев).
Среди них его старый боевой товарищ Ситиродзи, юноша из аристократической семьи Окамото Кацусиро, попросивший принять его в ученики, и самурай-самозванец Кикутиё. Последний — выходец из крестьян, выбравший путь воина и даже где-то раздобывший родословную, согласно записям в которой ему должно быть целых 13 лет. Сначала самозванца не хотят брать в отряд, но он проявляет настойчивость и добивается своего.
Бандиты имеют численное преимущество перед самураями, но последние, благодаря своим воинским навыкам, отваге и опыту, с помощью крестьянского ополчения уничтожают врагов, хотя и сами несут чувствительные потери. В живых остаются Камбэй, его друг Ситиродзи и юный Кацусиро.
И сюжет, и персонажи обоих фильмов похожи, отличаются лишь страны и эпохи. Сами же различия между их сюжетами носят скорее не этно-географический, а социальный характер.
Кацусиро из «Семи самураев» — это, несомненно, прототип Чико. У юного самурая вспыхивает роман с местной девушкой Сино; в конце фильма между ними разыгрывается «немая» сцена. Однако Кацусиро, даже если бы он и хотел этого, не может жениться на Сино, потому что она — простая крестьянка, а он — знатный самурай.
То, что Чико вначале отказываются принимать в отряд, — повторение истории Кикутиё. Но в Америке сословных различий, подобных тем, что существовали в феодальной Японии, нет (их место заняли различия в уровне доходов), и проблемой становится не социальный статус кандидата, а его неопытность.
Существуют несколько различных вариантов перевода финального диалога (а точнее, монолога самурая Камбэя). Приведу следующий:
— В конце концов, мы проиграли и эту битву.
Друг Камбэя издает невнятное восклицание, которое можно обозначить словом «Почему?»
— Я хочу сказать, что победителями стали эти крестьяне, а не мы.
Самураи в финале не уезжают, а остаются пока в деревне. Но очевидно, что они скоро ее покинут, потому что заниматься крестьянским трудом, в силу своего статуса, не могут, а занять место побежденных бандитов, стать хозяевами поселка и жить за счет его жителей они, как благородные люди, не хотят.
Самураи уничтожили шайку, но Камбэй понимает, что в конечном счете победили именно крестьяне — и не только потому, что они обрели безопасность, а он потерял большую часть своих людей.
Возможно, что Куросава рассматривал сюжет фильма в исторической перспективе. Гражданская война скоро закончится, и в Японии появится сильная власть — сегунат, который, опираясь на сословие воинов-самураев, наведет порядок и спокойствие в стране. Два с половиной столетия самураи будут правящей элитой японского общества.
Однако будущее окажется не за теми, кто умеет командовать и подчиняться, отважно сражаться и героически погибать, а за другими людьми — которые привыкли трудиться и созидать. Самураи, несмотря на всю свою доблесть и воинское искусство, обречены. Кикутиё, останься он жив, никогда не стал бы настоящим самураем, а Кацусиро, в отличие от Чико, должен искать себе жену, равную ему по статусу.
«Они выиграли, а вот мы проиграли. Мы всегда проигрываем», — говорит предводитель ганфайтеров Крис из «Великолепной семёрки». Казалось бы, он повторяет слова старого воина Камбэя из фильма Куросавы. Но слова эти наполнены уже совсем другим смыслом, и неслучайно он произносит их уже после того, как Чико принял решение остаться в деревне.
Кто же эти пресловутые «мы»?
- В ленте Куросавы это представители привилегированной касты общества, самураи.Реклама
- «Мы» из «Великолепной семерки» — это даже не ковбои (среди которых на самом деле было много честных работяг, а не только бузотеров, стрелков и забияк), а скорее каста людей, выбравших образ жизни, связанный с приключениями, опасностью и риском, которую они противопоставляют простым труженикам-крестьянам, фермерам и даже поденщикам.
Кто же такой на самом деле Крис — ковбой, стрелок, наемный убийца, «охотник за головами», агент Пинкертона, бывший служитель закона или просто отважный искатель приключений? Авторы оставляют этот вопрос без ответа, и для нас он остается «воином света», своего рода странствующим рыцарем, появившимся из ниоткуда на просторах Дикого Запада и после исполнения своей миссии исчезнувшим в никуда. Человеком, всегда готовым прийти на помощь слабым и обездоленным.
Сюжет нового голливудского ремейка фильма, вышедшего на экраны в 2016 году, формально напоминает прежнюю версию «Семерки», однако имеет мало общего с фильмом Куросавы.
Все тот же Дикий Запад — впрочем, на этот раз действие происходит, как будто, не в Мексике, а в США. Золотодобытчик, некто Бартоломью Боуг превратил жителей пограничного городка Роуз-Крик в своих вассалов, грабит их и принуждает к рабскому труду на принадлежащих ему шахтах. Боуг — это не вождь налетчиков Кальвера, а настоящий современный феодал со своей частной армией и коррупционными связями в правительстве.
Двое жителей городка, Эмма Каллен и ее друг, вербуют в соседнем городе чернокожего маршала Сэма Чизема, который охотно соглашается им помочь, едва услышав имя Боуга. Он набирает в свою команду игрока Фарадея (клон Вина), мексиканского бандита Васкеса, стрелка Робишо и его друга корейца Билли, а также легендарного охотника Джека Хорна. В пути отряд встречает воина-команча по имени Красная Жатва, оказавшегося изгоем в своем племени, который тоже присоединяется к ним.
По ходу действия фильма мы узнаем, что глава семерки Чизем имеет личные счеты с Боугом: именно по приказу магната его семью некогда подвергли линчеванию. Финальная битва хороших и плохих парней имеет воистину эпический характер с использованием множества спецэффектов. Люди Боуга даже используют бездымный почему-то пулемет (отметим, что в «Семи самураях» роль пулемета выполняет используемое бандитами огнестрельное оружие, эффективность действия которого авторами фильма явно преувеличена), но семерка все равно побеждает своих противников.
В живых остаются лишь трое участников «великолепной семерки» — сам Чизем, Васкес и Красная Жатва.
Как видим, некоторые формальные сюжетные ходы повторяются, но и отличия вполне очевидны. Тот факт, что во главе отважной семерки стоит не белый человек, а законник-афроамериканец (вспомним фильм «Освобожденный Джанго»), сам по себе вызывает вопросы. Не берусь утверждать, что такого никогда не было — наверняка могло быть и было, но все-таки едва ли речь идет о достаточно типичном случае.
Все белые герои (а с ними и азиат Билли) погибают, в живых остаются чернокожий, индеец и мексиканец. Что же, выглядит весьма политкорректно, особенно в духе последних американских веяний. Тоже движение в ногу с историей, как и у Куросавы? (Впрочем, тот мыслил веками, Фукуа же ограничился рамками новейших трендов). Как хорошо известно, доля латиноамериканских и афроамериканских жителей (и соответственно, избирателей) в общей численности населения США постоянно увеличивается, вот только почему-то кажется, что индейцы были включены в этот лист едва ли не случайно (все-таки коренные обитатели, как-никак!). Тенденция, однако. Или, быть может, своего рода символизм?
Сохранилась ли в этом фильме идея, прозвучавшая в двух предыдущих? Рассуждений о том, кто победил, и кто проиграл, в концовке нет. Вместо них за кадром звучат благодарственные слова (голос Эммы) о подвиге и героях. Абсолютное добро, пусть его «агентами влияния» оказались неидеальные люди, победило абсолютное зло.
В фильме как будто нет ни социального, ни экзистенциального (выбор пути в жизни) подтекста, есть лишь обычная для боевика схватка добра со злом и противостояние закона и преступления. В фигуре Чизема нет, в сущности, ни жизненной умудренности Камбэя, ни загадочности Криса. Мы практически с самого начала знаем (ну, или скоро узнаем), кто он такой и каковы мотивы его поступков. Нам известно, чем черный маршал занимался раньше (защищал закон), и нет оснований сомневаться в том, что он будет делать потом (продолжит защищать закон).
Действие ленты за счет массовых сцен, спецэффектов и компьютерной графики стало намного более масштабным, красочным и впечатляющим. Но один из законов природы, как известно, гласит, что если в одном месте прибыло, то в другом обязательно что-то убудет. Все стало проще и примитивнее.
Атмосфера фильма потеряла часть того, что когда-то именовалось «магией кино», а его основная идея (или, может быть, сверхидея?) стала настолько одномерной («преступление и наказание»), что финальные размышления, прозвучавшие в предыдущих фильмах, здесь оказались не нужны. Произнесенные же за кадром слова, несмотря на всю свою правильность и справедливость, выглядели затертыми и банальными. И, поскольку речь шла о вымышленных героях, не вызывали сильных эмоций.