Аякс обратился к соратникам:
Думаю, верх одержу над Гектором я многосветлым.
Реклама
Все же прошу вас, пока облекаться я буду в доспехи, —
Зевсу владыке молитесь, великому Кронову сыну…
Но и у этого храбреца, силача, богатыря в душе были какие-то сомнения, тень страха, боязнь неосторожным поступком отвести победу. Чем иначе можно объяснить то, что Аякс сказал бойцам:
Зевсу владыке молитесь, великому Кронову сыну,
Между собою, безмолвно, чтоб вас не слыхали троянцы.
Впрочем, — молитесь и громко! С чего мы их будем бояться?
И они вознесли молитвы к Зевсу, вымаливая победу Аяксу. Но, на всякий случай, они добавляли, обращаясь к громовержцу:
«Если ж и Гектора любишь, если и им озабочен, —
Равную силу и славу пошли одному и другому!»
Аякс облачился в доспехи и отправился на
Но уж не мог он никак отступить и в фаланги троянцев
Скрыться назад, ибо первый же сам его вызвал на битву.
Враги сближаются. Здесь Гомер делает интересное отступление: он описывает щит Аякаса:
Быстро Аякс подходил, пред собою неся, словно башню,
Медный щит семикожный, который герою сработалРеклама
Шорник прекраснейший Тихий, живущий в дому своем в Гиле.
Ярко блистающий щит для него из семи он составил
Кож от жирнейших волов, и покрыл их пластиною медной.
Враги сошлись. Казалось бы, ничто не мешает начать поединок, но — они хорошо воспитаны. Они могли бы осыпать друг друга бранью, но каждый из них хвалится своей силой и храбростью, силой и храбростью своих воинов, умением воевать:
В мужеубийствах и битвах я опыт имею немалый,
Щит сухокожный умею ворочать и вправо, и влево,
С ним управляюсь искусно и храбро в кровавом сраженьи;
На колеснице умею ворваться и в конную свалку,
Пляску Ареса смогу проплясать и в бою рукопашном.
Обмен ударов копьями, затем — удары громадным камнем. Гектор повержен, но его защитник Аполлон каким-то образом помог ему встать на ноги:
Тут бы, схватившись, мечами они изрубили друг друга, Если бы вестники Зевса и смертных, глашатаи оба Не подошли…
Герои (по увещеванию посланцев Зевса) решили остановиться и продолжить бой утром. И тут из уст Гектора прозвучало нечто, странное для нашего времени:
«Сын Теламонов! Почтим же друг друга дарами на память, Чтобы любой из ахейцев сказал и любой из троянцев: «Бились герои, пылая враждой, пожирающей сердце, Но разлучились они, примиренные дружбой взаимной».
Враги обменялись подарками: Гектор отдал Аяксу меч, Аякс Гектору — пояс.
В каждом лагере совещались, что делать, как дальше воевать. Ахейцы решили, что надо готовиться к обороне: прежде всего — так предложил Нестор —
сюда мы свезем на волах и на мулах
Трупы убитых с равнины, и все предадим их сожженью
Невдалеке от судов, чтобы кости отцовские детям
Каждый с собою привез, возвращаясь в отчизну родную.
Затем надо построить высокую стену с воротами для проезда колесниц, вырыть глубокий и широкий ров.
Троянцы тоже собрались обсудить положение и решить, что делать дальше. Одно из предложений — вернуть Менелаю законную жену и те сокровища, которые Парис и Елена забрали у Менелая. Это возмутило Париса, он предложил отдать сокровища и добавить что-то еще, но оставить Елену!
Посланец Трои передал ахейцам слова Париса (при этом попросил перемирия в
«Нет, уж теперь не должны принимать мы богатства Париса
Иль хоть Елену саму! Для глупцов, и для тех очевидно,
Что над троянцами скоро готова уж грянуть погибель!»
Агамемнон добавил к его речи, что мертвых надо сжечь.
Поспешно готовиться стали троянцы,
Эти — свозить мертвецов, а другие — деревья из леса.
Также, с другой стороны, от судов и ахейцы спешили,
Эти — свозить мертвецов, а другие — деревья из леса.
Только что новыми солнце лучами поля осветило,
Выйдя из тихо текущих, глубоких зыбей океана
В путь свой небесный, как оба народа сошлись на равнине.
Живые прощались с погибшими и складывали их на костры…