Перейти к предыдущей части статьи
Без живого отклика и здравой критики существует большая опасность переоценки, а иногда даже недооценки своих произведений. Ошибки, нелепости и недочеты также лучше видны постороннему глазу.
Конечно, поэт должен обладать и известной стойкостью и самоуверенностью, понимать, что его стихи понравятся далеко не всем. Случайный, первый попавшийся слушатель может совершенно не разбираться в поэзии. В таком случае, вас зачастую ждет равнодушная благожелательность. То же касается и ваших родных, друзей и любимых. Редкая мама не похвалит стихи, которые написал ее сын. Из случайных слушателей выходят плохие критики — или равнодушные, или необъективные.
Несколько большую объективность вы можете получить, если выйдете на более широкую аудиторию, состоящую из людей, неравнодушных к поэзии и не знающих вас лично. Сейчас такую возможность даёт публикация на поэтических сайтах Интернета. Вот только беда, что зачастую отзывы пишут неопытные, начинающие поэты. Однако и в этом случае кое-какой дельный совет или отклик вы получить можете.
Еще лучше иметь «под рукой» опытного коллегу, чьи поэтические вкусы и взгляды совпадают с вашими, к мнению и творчеству которого вы относитесь с уважением. Общение и творческий обмен с таким человеком бесценен.
Чем больше людей включено в этот обмен, тем плодотворнее его результаты. Поэтому поэты, близкие по духу, зачастую объединяются и организуют кружки, общества, а иногда и целые направления. В таких организациях поэт не чувствует себя одиноким, имеет постоянную аудиторию, может не только сам подвергаться критике, но и оценивать других. Заявить о себе, издать сборник, организовать выступление, фестиваль или конкурс поэтическим объединениям значительно легче, чем одиночкам.
Особенно полезны такие организации на начальной стадии поэтического творчества. С течением времени в них могут проявляться и негативные тенденции, особенно если общество не расширяется, все начинают вариться в собственном соку, бал начинают править авторитетные «заводилы», а определённые мнения и вкусы принимают форму непреложных законов. Новое и необычное воспринимается в штыки, начинаются речи о «предательстве идеалов» и творческое развитие тормозится.
Почти все талантливые поэты вырастали из своих кружков и направлений, как вырастают из детской одежды. Блок отрекался от символизма, Мандельштам ушёл от акмеизма, Маяковский и Пастернак перерастали футуризм.
Надо сказать, что хороший критик — это большая редкость. Ведь от критика ждут не сплошных похвал или хулы. Такая критика бесплодна. Хороший критик никогда не скажет только — «Мне нравится / не нравится» — но объяснит почему. В идеале критик даже в плохом стихе найдет пару хороших строк или интересных образов и укажет на них поэту. Особенно ценно такое отношение к ребенку или подростку, которые настолько болезненно реагируют на неудачу, что могут совсем разувериться в себе.
- Осторожно указать на недостатки и сделать упор на достоинства — лучший стимул для развития поэта.
Профессиональный критик, конечно, не имеет ни времени, ни возможностей для столь трепетного отношения к поэту. По сути, это — профессиональный читатель, который обычно имеет дело с текстами, а не личностью автора. Такая критика не так продуктивна, как предыдущая, зато наиболее объективна. Почти как оценка голоса без взгляда на внешность, артистизм или обаяние певца.
Каждый человек неизбежно ограничен планкой своих вкусов и предпочтений. Так коллеги-поэты чаще всего хвалят стихи, подобные тем, которые пишут сами. Хороший же критик всегда должен быть незашорен, открыт к восприятию нового, уметь увидеть и оценить достоинства этого нового, даже если оно выходит за рамки его предпочтений, ценить именно непохожесть. Понятно, что такие критики — на вес золота, но именно они открывают настоящие «жемчужины» и движут поэзию вперед.
Слишком болезненно реагировать на критику не стоит. Поэт, который от любого неодобрительного слова впадает в уныние и бежит жечь свои стихи, никогда не станет самостоятельным и оригинальным творцом. Конечно, даже справедливую критику слушать неприятно. Но слушать ее нужно. У вас всегда будет время подумать — соглашаться с критикой или нет.
Бывает, что с первого раза замечания кажутся тебе придирками, но затем, поостыв и подумав, ты принимаешь их и исправляешь стих к лучшему. Если ваше стихотворение никому не понравилось, а вы чувствуете, что оно хорошее, не сдавайтесь — ищите своего читателя. Ведь история знает даже такие грустные примеры, когда творчество того или иного творца было оценено уже после его смерти. Надеюсь, у вас до этого не дойдет. Даже один-два человека, которым можно показать ваши стихи — это уже великое счастье.
Оценивать труд деятеля искусства намного сложней, нежели труд, например, физика или биолога. В науке проще — теория или изобретение либо работают, либо не работают. Если теорема доказана с ошибкой, она плоха, какой бы изящной не было ее построение. А вот восприятие произведений искусства сильно зависит и от личности автора, и от мнения критики, и от состояния умов населения, и от духа эпохи.
Обычно самым надежным критерием является проверка временем. Допустим, стихи С. Надсона, К. Бальмонта, Ф. Сологуба и
Так что некая связь с научной теоремой у стихов есть. Неважно, как они написаны — сложно или просто, разумом или чувствами, серьезно или ради шутки. В результате всё сводится к тому, «работают» они или нет, трогают сердца читателей или нет, забываются со временем или нет. Вот и существует поэзия между двумя полюсами — мнением коллег или профессиональных критиков и мнением рядовых читателей.
Одни поэты — вроде В. Хлебникова
— ценятся больше в самой поэтической среде (недаром Маяковский называл его «поэтом для поэтов»). Другие — как С. Есенин — широко популярны в народных массах. При этом критики могут ценить у того же Есенина более сложные экспериментальные стихи («Сельский часослов», «Черный человек», «Кобыльи корабли»), в то время как массы любят более доступную лирику («Отговорила роща золотая…», «Не жалею, не зову, не плачу…», «Белая береза под моим окном…», «Исповедь хулигана»).Время многое расставляет по своим местам, хотя многое и стирает. Те приемы и формы, которые казались свежими и революционными во времена Петрарки, Ломоносова или Маяковского, постепенно становятся привычными и уже не особенно удивляют. В то же время многое в старинных стихах становится непонятным или воспринимается несколько иначе, чем в эпоху их появления.
С другой стороны, этот недостаток может обернуться и достоинством. Ведь «патина» времени придает старинным стихам некое дополнительное очарование. Мы начинаем восхищаться теми приемами и образами, которые тогда были привычны и обыденны, и наоборот — не замечаем открытий, ведь они стали нормой. Но в отличие от научных теорий новые стихотворения не отменяют старых. Элиот не перечеркивает Данте, а Маяковский — Пушкина.
Как бы ни менялось восприятие классики, главное, что она уже включена в здание культуры. Это тот самый фундамент, которого мы можем и не видеть, но без которого всё здание рассыпалось бы.