Перейти к предыдущей части статьи
Изначально она состояла из 3−5−7 строф, называемых «шагами», и заключительной укороченной коды, в которой поэт обращался к возлюбленной или просил кого-нибудь доставить письмо адресату.
Желательно, чтобы рифмы первого «шага» повторялись в последующих строфах и были индивидуальны (то есть непохожи на рифмовку других поэтов).
…Любовь вливает в грудь отвагу,
Терпенья дар дает сердцам.
Во имя Дамы жизнь отдам,
Но к Ней вовек я не прилягу.
Служить нам честно долг велит
Синьору в битве, Богу в храме,
Но пусть звенит,
Гремя хвалами,
Искусная канцона — только Даме…
В. Брюсов
Впоследствии канцоны избавились от строгих правил. Соблюдение однообразной рифмовки стало необязательно, а свою страсть можно было адресовать не только даме. Например, Петрарка нередко обращал свои канцоны к… Италии.
Если упрощенная канцона в стихосложении стала сонетом, то усложненная превратилась в секстину. Названа она так не случайно, ибо состоит из 6 строф (по 6 стихов в каждой) и заключительной полустрофы из 3-х стихов. В строгой секстине рифмующиеся слова первой строфы должны повторяться в следующих, но в ином порядке. Если порядок рифмовки первой строфы мы пронумеруем так:
1 2 3 4 5 6
a b a b a b,
…то дальше те же рифмующиеся слова меняются всё время в порядке — 6, 1, 5, 2, 4, 3
Когда приходит новый день на землю,
Иную тварь отпугивает солнце,
Но большинство не спит в дневную пору;
Когда же ветер зажигает звезды,
Кто в дом спешит, а кто — укрыться в чаще,
Чтоб отдохнуть хотя бы до рассвета.А я, как наступает час рассвета,
Что гонит тень, окутавшую землю,
И сонных тварей поднимает в чаще,
Со вздохами не расстаюсь при солнце,
И плачу, увидав на небе звезды,
И жду с надеждой утреннюю пору.Когда сменяет ночь дневную пору
И всходят для других лучи рассвета,
Я на жестокие взираю звездыРеклама
И плоть кляну — чувствительную землю —
И первый день, когда увидел солнце,
И выгляжу, как будто вскормлен в чаще.Едва ли зверь безжалостнее в чаще
В ночную ли, в дневную рыщет пору,
Чем та, что красотой затмила солнце.
Вздыхая днем и плача до рассвета,
Я знаю, что глядящие на землю
Любовь мою определили звезды.Пока я к вам не возвратился, звезды,
Иль не нашел приют в любовной чаще,
Покинув тело — прах ничтожный, землю,
О если бы прервало злую пору
Блаженство от заката до рассвета,
Одна лишь ночь — пока не встанет солнце!Я вместе с милой проводил бы солнце,
Никто бы нас не видел — только звезды,
И наша ночь не знала бы рассвета,
И, ласк моих чуждаясь, лавром в чаще
Не стала бы любимая, как в поруРеклама
Когда спустился Апполон на землю.Но лягу в землю, где темно, как в чаще,
И днем, не в пору, загорятся звезды
Скорей, чем моего рассвета солнце.
Ф. Петрарка, пер. Е. Солоновича
Обратимся теперь к строгим формам восьмистиший, из которых стоит выделить триолет и октаву.
Триолет — очень редкая форма в
Твой лик загадочный и нежный
Как отраженье в глубине,
Склонился медленно ко мне.
Твой лик загадочный и нежный
Возник в моем тревожном сне.
Встречаю призрак неизбежный:
Твой лик, загадочный и нежный,
Как отраженье в глубине.
В. Брюсов
Не совсем точный, но самый эффектный триолет я нашел у Ф. Сологуба:
Неживая, нежилая, полевая, лесовая, нежить горькая и злая,
Реклама
Ты зачем ко мне пришла, и о чем твои слова?
Липнешь, стынешь, как смола, не жива и не мертва.
Неживая, вся земная, низовая, луговая, что таишь ты, нежить злая,
Изнывая, не пылая, расточая чары мая, темной ночью жутко лая,
Рассыпаясь, как зола, в гнусных чарах волшебства?
Неживая, нежилая, путевая, пылевая, нежить темная и злая,
Ты зачем ко мне пришла, и о чем твои слова?
В октаве те же восемь строк, но система рифмовки иная — abababcc. При этом в русской поэзии принято, чтобы в перекрестной рифмовке мужские и женские рифмы сменяли друг друга. В последнем, смежно рифмующемся, двустишии обычно делается какой-то вывод.
Четырестопный ямб мне надоел:
Им пишет всякий. Мальчикам в забавуРеклама
Пора б его оставить. Я хотел
Давным-давно приняться за октаву.
А в самом деле: я бы совладел
С тройным созвучием. Пущусь на славу!
Ведь рифмы запросто со мной живут;
Две придут сами, третью приведут.
А. Пушкин
Периодическое возвращение к одним и тем же строчкам — свойство и таких «закольцованных» форм, как рондо и рондель (оба от фр. слова «круг»).
Рондо обычно состоит из 15 строк, где два раза повторяется нерифмующийся («холостой») рефрен, начинающийся с тех же слов, что и первый стих. Если этот холостой рефрен обозначить буквой «x», то рифмовка рондо будет выглядеть так: aabbabbxaabbax.
Вот остроумное «Рондо о рондо» поэта XVII века Вуатюра:
Конец! Мне приказала Изабо
Любой ценою сочинить рондо:
Нелегкое задание, признаться, — Чтоб восемь строк на -о и пять на -аться!
Но делать нечего — сажусь в седло.И вот уж пять покинули гнездо:
Дотянем восемь, помянув Бордо;
И скажем (не впервые исхитряться!)
Конец!Что ж, хорошо! Еще добавим до
Пяти, покуда я еще трудо-
Способен; уж одиннадцать мне снятся,
И ежели осилю я двенадцать,
То на тринадцатой воскликну: «О!
Конец!
пер. М. Гаспарова
Что касается ронделя, то он состоит из 2-х четверостиший и заключительного пятистишия. В нем используются одни и те же две рифмы. Главная же особенность ронделя в том, что в нем периодически повторяются одни и те же строчки. Пометим их на схеме звёздочкой:
a*b*ba — aba*b* - abbaa*
…и проиллюстрируем «Ронделем» поэта XV века — Шарля Орлеанского:
К нам лето отрядило слуг
Убрать его просторный дом,
Зелено-бархатным ковром
Украсить сад, и лес, и луг,И певчих приманить пичуг,
И разбросать цветы кругом, —
К нам лето отрядило слуг
Убрать его просторный дом.Где мучивший сердца недуг?
Растаял он, как снежный ком,
Веселье звонкое кругом,
Сбежал мороз, не стало вьюг, —
К нам лето отрядило слуг.
пер. Э. Линецкой
Наш обзор строгих поэтических форм хотелось бы закончить на легкой и весёлой ноте. Для этого мы обратимся к форме, названной по неясным причинам именем ирландского городка Лимерик. Обычно лимерики представляют собой абсурдные шуточные пятистишия с рифмовкой
В общих чертах построение лимерика выглядит так: первая строчка повествует о герое из какого-то населенного пункта, местности или страны, вторая — характеризует его странности, в третьей и четвертой — происходит какое-то не менее странное событие; и, наконец, пятая строчка обычно похожа на одну из предыдущих.
Наибольшую известность лимерикам принес английский поэт Э. Лир:
На вершине горы жил старик.
Он на месте стоять не привык.
Вверх и вниз все быстрей
В платье тещи своей
Удивительный бегал старик.
Пер. О. Астафьевой
Прыткий джентльмен, приехавший с севера,
Побежал через заросли клевера,
Но отнюдь не учел
Агрессивности пчел,
Оказавшихся в зарослях клевера.
Пер. М. Фрейдкина
Дева юная из Португалии
Всё рвалась в океанские дали и
С крон дерев то и дело
В сине море глядела,
Но осталась верна Португалии.
Пер. Б. Архипцева
А вот смешная вариация лимерика авторства В. Орла:
Поэт сочиняет поэму,
Поэму про страуса эму,
Мечтая о том,
Как выпустит том,
В котором наконец полностью разовьет эту достойную такой длинной строчки,Реклама
блестящую Тему.
Ну, и мой лимерик на тему попа и собаки:
Как-то падре из города Гродно
Собаку завел беспородную,
Но ее не кормил,
А за мясо убил
Мерзкий падре из города Гродно.