Сам Павел Григорьевич как-то написал Михаилу Могилянскому:
Вы знаете, лежу ночами и думаю: большущий я неук — это раз, большущий мерзавец — это два, и вообще дельфин божьей милостью.
Родился
Монастырский хор, в который отец определил Павла, навсегда оставил в жизни поэта музыкальный след. Примечательно, что именно Тычина дирижировал хором на похоронах Михаила Коцюбинского, последний, собственно, и благословил Павла на поэтическую стезю. Да и до этого Тычина неоднократно выступал в роли хормейстера, в том числе и детских хоровых коллективов.
Можно, конечно, и дальше хронологически пройтись по жизни и творчеству поэта от «Солнечных кларнетов» до Гимна УССР. Наследие действительно внушительное. Человек и гражданин и правда заслуженный. Но как быть с противоречиями?
- Ведь примерно с 30-х годов прошлого века Тычина стал официальным поэтом Советской власти («Партiя веде»). Однако периодически его обвиняли в буржуазном национализме.
- Всегда был примерным семьянином, но слухи о его любовных пристрастиях бродили постоянно.
Интересно, что школьники не больно жаловали многогранное творчество поэта, наполнявшее в значительной мере школьную программу. Это отношение выражалось в саркастических стишках:
Краще з'їсти кирпичину,
Реклама
Ніж учить Павла Тичину.
А также в самодеятельных незамысловатых пародиях. Нижеследующее странным образом родилось из стихотворения «На майдані, коло церкви Революція іде…»:
На майдані, коло бані
Спить Тичина в чемодані.
Скоро баня розвалилась
І Тичина удавилась.
Грубовато, но возможно, такое отношение подсознательно проявлялось оттого, что внешний образ Павла Григорьевича был выстроен популяризаторами (и в первую очередь женой) слишком уж миндально, как в песне Кати Семеновой «Подруги замужем давно». А в реальности поэту ничто человеческое не было чуждо.
Он действительно не курил, имел малое отношение к спорту, тещу, видимо, действительно уважал и любил, поскольку в похоронных документах записал фамилию Папарук-Тычина. А если досконально разобраться, то, по правде говоря, Тычина был стыдлив, впечатлителен, деликатен. Вдобавок, был закомплексованным и неуверенным, но никак не стерильным.
Если внимательно почитать его воспоминания, дневники и переписку, то перед лицом публики окажется живой, интересный, настоящий Тычина, который сам опровергает сложившиеся о нем легенды. Подтверждением служат высказывания его коллег, товарищей и даже (мягко говоря) недоброжелателей.
К примеру, вопреки утверждениям племянника и жены поэта о том, что к алкоголю Тычина не прикасался, писатель Иван Сенченко описывает несколько иные события. В частности, о встрече Павла Григорьевича с Миколой Хвылевым. На столе — вино и водка. Однако и Тычина, и Хвылевой заявили, что предпочитают горькую. В теплой уютной комнате, в атмосфере приязни и симпатии, они таки хорошо посидели под водочку.
Схожую ситуацию вспоминает Юрий Смолич о встрече Павла Тычины и Сергея Пилипенко. За столом двое. Между ними бутыль мутного самогона. На бумаге — хвост селедки, и пьют, ввиду отсутствия стаканов, из консервных банок.
Тот же Смолич опроверг и легенду о том, что Павел Григорьевич никогда не злоязычничал, ибо с роду слов таких не знал. Бывало. И даже на заседаниях «Ваплите», когда допускались слишком уж несправедливые высказывания коллег. Правда, употребив матерное выражение, Тычина тут же застеснялся под общий смех присутствующих.
Взаимоотношения с Лидией Папарук продолжались десятки лет. Бывало даже, что Павел прятал спутницу от гостей в ванной комнате, делая вид, будто живет один. А иногда представлял ее как своего библиотекаря. И только в 1940 году они, наконец, зарегистрировали брак. Впрочем, у Тычины имелись и другие пристрастия по женской части.
С легкой руки Павла Загребельного, подлинной романтической любовью Павла Григорьевича считают Инну Коновал. Хотя изначально поэт был увлечен ее сестрой Полиной. Так сложилось, что он влюблялся в сестер. Ирина и Оксана Коцюбинские, сестры Петренко, сестры Романенко, Пилинские, Котовы, одна из которых известна как поэтесса Елена Журливая. После репрессий она вернулась больной, и Тычина до последних дней помогал ей деньгами на лекарства. А еще были актриса Рита Нещадименко, певица Оксана Петрусенко.
Данный перечень не исчерпывающий. Не мог поэт жить без влюбленностей, но все они, по большей части, были платоническими.
А еще Павел Григорьевич был удивительно деликатен. Примечателен случай с Натальей Кащук, которая позвонила ему на 10 минут раньше назначенного времени. Сначала в трубке раздался чрезвычайно смущенный голос, и Павел попросил минутку подождать. Вернувшись, он заговорил бодро и спокойно. Позже выяснилось, что звонок застал его в пижаме. А он в таком виде не мог позволить себе говорить с девушкой.
Такой он и был: академик, лауреат, министр, директор, председатель, но в первую голову — поэт с мятущейся в вечном поиске душой и твердо стоящий на ногах. В точном соответствии со строками своих стихов:
Я єсть народ, якого Правди сила
ніким звойована ще не була.
Яка біда мене, яка чума косила! —
а сила знову розцвіла.Щоб жить — ні в кого права не питаюсь.
Щоб жить — я всі кайдани розірву.
Я стверджуюсь, я утверждаюсь,
бо я живу.