Кстати, о хитрости. Было в старой Москве такое место: Хитровка, или Хитров рынок. Его ещё Владимир Гиляровский в своей книге «Москва и москвичи» обстоятельно описал. Местечко это было небезопасное, по крайней мере во времена, когда Гиляровский работал корреспондентом московских газет.
Что касается меня, то впервые в район, где когда-то находился Хитров рынок, я попал неожиданно и даже не заметил, что я туда попал. А произошло это так.
В первый год своего московского студенчества я не любил ездить на метро, предпочитал наземный транспорт, из которого можно было видеть столицу. А иной раз, если было время, сворачивал с прямого пути и с удовольствием нырял в сплетение московских переулков.
Однажды 39-й трамвай вёз меня вниз по Яузскому бульвару. Не знаю, как сейчас, но тогда 39-й маршрут считался самым протяжённым маршрутом московского трамвая и одним из самых интересных. Почти сорок минут за окнами то и дело проплывали архитектурные достопримечательности Москвы. И если в кармане лежал проездной, в любом месте можно было выскочить из вагона, чтобы рассмотреть достопримечательности города во всех подробностях, а затем продолжить путь.
В тот раз от Чистых прудов я проехал всего ничего и выскочил возле так называемого Гóлосовского дома. Гóлосовским этот дом назывался по фамилии архитектора его проектировавшего. Ильи Александровича Голосова (1883−1945). Ещё чаще этот дом называли «дом со статуями». Статуи эти бросались в глаза при первом же взгляде на дом: слева — шахтер с отбойным молотком, справа — колхозница почему-то с винтовкой. В общем, герои трудовых будней 1930-х годов.
Я прошёл прямо по Подколокольному переулку и очень скоро вышел на улицу с весёлым названием Солянка, по ней дошёл до Устьинского моста, где дождался 39-го трамвая, и продолжил путешествие.
Так вот, та площадь, которую я прошёл, почти не обратив на неё внимания, и была знаменитая Хитровка! Позже я несколько раз приходил сюда и побывал во всех окружающих домах, которые стояли на месте знаменитых хитровских кабаков «Каторга», «Сибирь» и «Пересылка». Заодно узнал, почему Хитров рынок так хитро назывался.
В этом месте издавна селились всякие служилые люди. До Кремля совсем недалеко. А место было хорошее, просторное: и дом построить, и сад развести, и огород засадить. Правда, малость болотистое было место: реки Яуза и Москва протекали совсем недалеко.
Для названия болота в тогдашнем русском языке бытовало слово «кулички», или «кулишки». Пойти к чёрту на кулички значило на болото податься, в места гиблые и опасные. Небольшие птички, живущие на болотах, потому куликами и называются, что на куличках жили, и всяк из них своё болото, согласно пословице, хвалил. А знаменитое Куликово поле — это не место, где водятся эти птички, кулики, а просто заболоченное поле где-то в верховьях Дона.
Так что место это само собой стали называть Кулишками, а многие церкви здесь получили прозвище «На Кулишках». Так Всехсвятская церковь на Кулишках украшает собой южную часть Славянской площади — там, где находится выход из метро «Китай-город».
В 1812 году Кулишки сгорели со всей Москвой. После изгнания Наполеона Москва начала быстро отстраиваться. «Пожар способствовал ей много к украшенью», — несколько неуклюже высказался по этому поводу полковник Скалозуб, но сказал он чистую правду.
Так вот в 1822 году, в конце Подколокольного переулка, приблизительно на том месте, где через 120 лет затеют строительство Голосовского дома, построил себе московскую усадьбу Николай Захарович Хитровó (1779−1827).
Хитрово были старинным дворянским родом, известным с XIV века. Выехавший из Золотой орды Едуган, принявший при крещении имя Андрей, имел прозвище «Сильно-Хитр». Это прозвище, в конце концов, стало необычной фамилией всего рода.
Хитрово издавна состояли на службе у московского царя и занимали высокое положение при дворе. Николай Захарович Хитрово, хозяин московского дома, воевал, был ранен, ушёл в отставку генерал-майором и стал заниматься историей. В 1802 году он женился на одной из дочерей знаменитого полководца, Анне Михайловне Голенищевой-Кутузовой.
Московская усадьба Хитрово сейчас находится как бы во дворе Голосовского дома и с улицы не видна. Но в 1823 году это было заметное сооружение, построенное в стиле ампир с гербом Хитрово на фронтоне шестиколонного портика. По обеим сторонам от портика — лепные барельефы с античной амуницией и мужскими портретами анфас и в профиль. По одной из легенд, это скульптурный портрет самого Николая Захаровича.
Дом Хитрово одиноко высился на фоне многих пустырей, всё еще не застроенных после пожара. Николай Захарович Хитрово был, во-первых, человеком богатым, а во-вторых, как мы бы сейчас сказали, имел активную жизненную позицию. Он выкупил два таких пустующих участка и за свой счёт разбил на их месте площадь, построил там торговые ряды и два жилых дома, после чего всё это великолепие подарил городу Москве. Площадь стали называть Хитровской, или, по-московски, Хитровкой.
Преступный характер Хитровка приобрела в последнюю четверть XIX века. После отмены крепостного права в Москву «понаехали» на заработки крестьяне из Московской и окрестных губерний. Зеленной и мясной рынок, задуманный по планам Хитрово, превратился в рынок труда. Здесь по утрам собирались разнорабочие, сюда приходили подрядчики набирать людей на московские стройки.
Дома, окружающие площадь, довольно быстро превратились в ночлежки. Лихому человеку затеряться в этих общежитиях было легко. Кроме того, многие дома имели обширные подвалы и подземные коридоры, настоящие лабиринты для чужих. Прекрасное место, чтобы скрыться или скрыть что-нибудь!
Под присмотром местной полиции обстановка очень быстро становилась криминогенной. И полиции это было выгодно. Лучше приглядывать за Хитровкой и «пасти» на ней воров и бандитов, чем гоняться за злодеями по всей Москве.
Именно в этот период истории Москвы с Хитровкой вплотную познакомился В. Гиляровский. Когда Художественный театр собирался ставить пьесу М. Горького «На дне», журналист привёл творческий коллектив «изучать жизнь» в один из хитровских кабаков, наименее опасный для жизни и здоровья деятелей искусства. К счастью, этот поход «в люди» закончился благополучно.
В конце 1920-х годов Московский угрозыск имел уже достаточно сил, чтобы удавить Хитровку. Несколько жестоких, со стрельбой, облав, и дело было сделано. Бывшие ночлежки стали коммуналками, на Хитровской площади разбили сквер, а вскоре Хитровскую площадь и переулки переименовали в площадь и переулки Максима Горького. Который к тому времени «перековался» в настоящего пролетарского писателя. И даже обдумывал, не написать ли роман «Отец».
Как ни странно, но в современной Москве Хитровская площадь выглядит милым и тихим оазисом. Электромеханический техникум, который был построен посреди площади и который я при первом знакомстве принял за школу, снесли. Что замечательно, на его месте не воздвигли деловой центр в 115 этажей, а сделали сквер. Можно посидеть в тишине, почитать Гиляровского… нет, лучше Акунина. То и дело отрывать взгляд от страницы, осматривать старые дома и представлять былую бандитскую Хитровку.