Например, что улица Куйбышева раньше называлась Ильинкой, проспект Калинина — Воздвиженкой, а Колхозная площадь — это Сухаревка. Всё понятно, вот теперь можно и Гиляровского почитать!
Но Москва — город большой, и потому, зачастую, неожиданный. В 1960 году в городскую черту включили Царицыно, дачный посёлок, который находился рядом с довольно крупной железнодорожной станцией. По ранней советской традиции в 1925 году старорежимное название посёлка, Царицыно, поменяли на «новозаветное»: Ленино. В том же году одну из поселковых улиц назвали именем товарища Кошкина — рабочего-печатника, большевика, который организовал в Царицыно партийную ячейку.
Товарищ Кошкин умер в 1925 году, поэтому улица, названная в его честь, не привлекала бдительного внимания последующих партийных начальников, и в 1960 году, как уже было сказано, стала одной из московских улиц в районе Ленино-Дачное. Правда, уже тогда, всего через 35 лет после переименования, мало кто из жителей улицы мог бы сказать, чью память она, так сказать, увековечивала. Кошкин и Кошкин. Вон на Волге есть целый
Мышкин — город славный, и своё древнее имя не менявший ни разу. А вот недалеко от него, в той же Ярославской области, есть другой городок по имени
Так вот же и нет! Город этот в 1283 году построил князь Роман Владимирович, что княжил в Угличе. И, что тогда было вполне в порядке вещей, назвал его по своему имени — Романов.
Романов был городок очень небольшой и не слишком безопасный. Вся защита — окрестные глухие леса да ограда из заострённых деревянных кольев. Посему Романов несколько раз сжигали до основания то ордынцы, то не менее отчаянные бандюги-ушкуйники из Новгорода. Но город каждый раз восстанавливали, поскольку от большой судоходной реки Волги можно было прокормиться более чем сытно.
Во времена Ивана Грозного сюда переселили татар из-под покорённой Казани. И — о, чудо! — в городе начали разводить овец, и к началу XIX века уже появилась новая, романовская, порода, северная, непритязательная, с грубой шерстью. Из шкуры романовских овец получались очень тёплые полушубки, которые тоже назывались «романовскими».
Романовские полушубки да романовские овцы славятся и по сию пору. А вот про князя Романа Владимировича Углицкого вспомнит не всякий, хотя Русской православной церковью он причислен к местным ярославским святым.
Слава ходит окольными путями. Романовские овцы есть, а самого города Романова уже на карте не сыскать. Почему? Сейчас расскажем.
На противоположном от города Романова берегу Волги стояла Борисоглебская слобода. Похоже, что это местечко было даже старше княжьего города, и похоже, что слобожане княжий городок Романов и строили.
Волга здесь достаточно широка, чтобы разъединять населенные пункты, даже если их соединила монаршая воля. В царствование Александра I на карте империи появился один город, Романов-Борисоглебск, но развивался он ни шатко ни валко. Более или менее предприимчивые горожане переселялись в недалёкий, но куда как более перспективный Ярославль. Романов-Борисоглебск же оставался тихим и провинциальным. Хотя технический прогресс проник и сюда. В конце XIX века неподалёку от города построили нефтеперегонный завод.
Тихую провинциальность Романова-Борисоглебска не взорвали даже те десять дней, которые потрясли мир. Впрочем, 7 ноября 1918 года местные большевики и красноармейцы решили всё-таки совершить культурный переворот: дать городу с подозрительным именем Романов (пусть даже и Борисоглебск) новое, революционное, имя.
Выбор был необычайно широк: Луначарск, Спартак, Коммунар (а также Коммунар-Спартак, чтобы никому обидно не было), Разин, Володарск, ну и, конечно, Ленинск. Был и местный революционный герой, красноармеец
Светлая память о красноармейце Тутаеве улетучилась так же быстро, как светлая память о товарище Кошкине со станции Царицыно, с истории о котором и начался этот рассказ. Уже в марте 1941 года местное начальство решило переименовать город в Менделеев. Причина тому была веская: великий учёный не презирал химическое производство и участвовал в реконструкции местного нефтеперерабатывающего завода. Но началась война, и снова Тутаев остался Тутаевым.
К началу 1970-х годов, когда в Тутаеве начали строить моторный завод, информация о городе «просочилась» во всесоюзные новости. Город включили в маршрут Золотого кольца, тем более что имя его звучало вполне по-древнерусски.
Похоже, что и сами тутаевцы тоже так считают. По крайней мере, обсуждение вопроса о возвращении городу дореволюционного названия застряло где-то на уровне горсовета, и по-прежнему Тутаев остаётся Тутаевым.