На майские я выехал сначала на Минск, где можно было чуть больше двух часов побродить по окрестностям. Там прошелся по улице Бобруйской, прогулялся по Михайловскому скверу, наслаждаясь тишиной и спокойствием и без того неторопливого Минска, а в этот вечерний час все еще больше замедлилось, замерло до рассвета, отчего на душе становилось спокойно и хорошо.
На вокзале я поужинал приготовленными дома рисом и котлетами, запил все несладким вокзальным кофе, понаблюдал за местной публикой.
Вот два пьянчужки, по-белорусски опрятные и неагрессивные, но видно, что чинные алкашики местного бомжеватого societe, ведут почти философскую беседу, аккуратно спорят на тему «Америка — зло или благо».
Вот местная молодежь — если и не золотая, то посеребренная: штаники подвернуты, бородки отпущены, в руках айфоны и шопперы, бегут на близлежащий фуд-корт узнать последний хайп. Смешная публика.
А вот пубертирующие подростки подначивают девочку-ровесницу, провоцируя ее, почти как в любой школе: он дергает ее за косичку, она бежит, догоняет, чтобы отвесить увесистого пенделя или дать хорошей оплеухи недорослым мачо, тем самым определиться, кто самый ловкий — кто же ей нравится больше, дабы потом потренироваться для продолжения рода. В итоге все довольны, природа удовлетворена.
В двадцать два с копейками я сажусь на Киев, ночь почти сплю или совсем не сплю под убаюкивающий и в то же время не дающий уснуть вечный стук колес. В вагоне все, как всегда, как в детстве, только туалет шикарный: большой, пространный и вакуумный.
Вот ведь маршрутками или машинами путешествовать тоже в кайф, но не так, как поездами. Поездка на поезде — это что-то особенное, потайное и нутряное из самого детства. Даже если душно, даже если скученно, даже если грязно. Но поезда как-то сближают и навевают. Навевают что-то из теплого прошлого и светлого будущего.
Рано утром за окном, сквозь дымку тумана и в лучах проглядывающего солнца, разливается типичный украинский пейзаж: широкие поля, высокие мосты, просторные реки. Интересно, но пока ты едешь по Белоруссии, ты наблюдаешь одну и ту же знакомую картину «славянская Швейцария»: компактные, ухоженные поля, узенькие речушки, леса, похожие на рощицы, и ухоженные старомодные миниатюрные станции и полустаночки.
Но как только ты пересекаешь белорусско-украинскую границу, все ощутимо меняется: «широчеет», «большеет» и в душе рождает ликование своим размером и объемом. Раскинутые поля, нередко заросшие бурьяном, широкие реки, на берегах которых свисают чащи и гущи, не знавшие «стрижки» и прополки, густые леса, где обязательно обитает какая своя бабка-ёжка.
Прибытие в Киев, недолгая проверка документов — и я на свободе и на Родине детства. А вот и мама моя, короткий завтрак на том же месте, и вот мы уже по солнцу и с весенним гомоном людским и птичьим пересвистом неторопливо едем по залитым майским солнцем киевским улицам.
В это воскресное утро мы решаем прогуляться по ботаническому саду, а потом двигать дальше на запад. В саду чувствуется сладкий запах распускающейся сирени, пьянящий аромат черемухи, каштаны повыкидывали свои свечи. Мы направляемся в зимний сад. Нас встречают бонсаи в обширной комнате, оформленной в японском стиле. Потом направляемся в тропический павильон. Банановая трава, лимоны, кактусы, орхидеи…
Особенно поражает гигантского размера пальма, высотой с 8−9-этажный дом — без преувеличения, которую не сразу удается и заметить, так она возвышается над всем, что ее как бы и нет на грешной земле.
Мы рассматриваем африканские маски, статуэтки с Черного континента, наблюдаем за гигантскими черепахами, кайманами и игуанами, которых мне больше жаль, чем нет, притомляемся и решаем пойти перекусить.
Прогулявшись по бульвару Леси Украинки и действительно отдохнув от суеты на почти безлюдных улицах воскресного Киева, мы упираемся в Бессарабский рынок, где «есть все, все очень вкусное, но все очень дорогое», как говорят знатоки. Но сперва решаем перекусить в «Пузатой хате», что находится ровно справа от Бессарабского рынка.
«Пузата хата» — это сеть ресторанов быстрого питания украинской кухни. Все оформлено в рустикальном украинском стиле: плетень, рушнички, деревянные столы, и, без малейшего преувеличения, очень-очень вкусная «ижа».
Украина может быть бедной, неопрятной, с плохими дорогами и вечной коррупцией, но украинская кухня, кажется, компенсирует все: красный борщ с пампушками и чесноком, картофельное пюре, которое можно есть само по себе — такая там смачная бульба. Вареники, драники, картопляники… Котлеты по-киевски, сырники по-украински, блинчики с вишнями…
С голодухи мы набрали два полных подноса. Я взял уху, картофельное пюре с отбивной, салат с грибами шиитаке, кунжутом и фасолью. Маман — овощной суп, запеченного лосося, салат из свежей капусты. И, конечно, компот. Все было очень вкусно, очень щедро и относительно недорого. За двоих я заплатил 320 гривен, или примерно 12 долларов (!).
После обильного обеда мы с трудом выползли на Бессарабский рынок, уже почти не соблазняясь всеми теми крабами и колбасами, которыми нас искушали там. Там я хотел одного: в детской памяти, наряду с разными радостями, у меня засела «далекая» запеченная буженина, которой меня в свое время потчевала бабушка из украинской кулинарии. Мягкая и волокнистая, печеная и нежная, с острым хреном или не менее острой горчицей… Мне хотелось вспомнить его, детство, и ее, «детскую», буженину. Мы нашли ее, и я радовался, как ребенок, обжираясь, как взрослый.
На Крещатике мы посидели на солнцепеке, поели киевского мороженого, поговорили о том о сем и, когда нежаркое майское солнце стало торопливо клониться к закату, спустились в метро, доехали до автовокзала, где уже на полупустом автобусе выдвинулись в западном направлении.
Примерно четыре часа спустя мы были на месте, в самый разгар майского ливня, безжалостно наполнявшего выбоины и ухабы не по-весеннему холодной водой.
Дома затопили котел, нагрели вчерашнего борща и под балачки и воспоминания сели за нехитрую трапезу.
Следующие два дня лило, как из ведра, и я, сделав пару вылазок в «негоду» и вымокнув до нитки, большей частью сидел дома. На третий день я уже с радостью отправился в обратный путь, увозя с собой, к моему большому сожалению, не самые лучшие впечатления, которые я напрасно искал развеять и опровергнуть чем-нибудь положительным на своем пути.
Как бы крепко я не любил свою Родину и каким бы патриотом ни был, вынужден признать, что уже в который раз я не вижу признаков лучшей жизни, которую там обещали политики всех мастей — как до Майдана, так и после. Честно сказать, зная украинский взбалмошный характер, я в нее и не верил раньше.
Я бы сказал, что неплохо осимволизировал состояние дел за последние годы в Украине билборд на выезде из города. На большом драном и избитом непогодой плакате было когда-то написано: «Головне — не втратiти краiну» («Главное — не потерять страну»), где заглавные буквы давно поотваливались, а остальные поблекли и стерлись, и впечатление от громкого слогана складывалось самое жалкое.
Медицинская реформа, где все услуги стали неподъемно платными, а медики — дельцами от медицины, нищенские пенсии (моим старикам, правда, пенсии подняли, и теперь вдвоем они получают в эквиваленте «целых» 230 долл.), хаос во власти, беспредел на местах и наивная, почти святая убежденность украинцев в том, что в их бедах виновата Россия, а не они сами и та разруха, что у них в головах, и что скоро станет лучше, обязательно станет.
Лозунг «Украина — это Европа» при таких дорогах, нищете и коррупции выглядит злой шуткой. (Лукашенковская, «диктаторская» Белоруссия с ее порядком и застойной стабильностью, ровными дорогами и работающими предприятиями, выглядит в тысячу раз более европейской, чем Украина.)
…Я возвращался через Сарны (районный центр в 80 км от белорусской границы) и дальше вверх, как это делал уже раз двадцать, и уже без привычного умиления от грубоватой простоты и «настоящести» снова неприятно удивлялся украинской неопрятности во всем, начиная от загаженного туалета на вокзале, стай одичавших собак, скалящих на меня клыки, и заканчивая толпами бедно одетых, неопрятных пенсионеров, везущих в
Мне было грустно. Грустно и жалко. Жалко всех этих людей, готовых вновь и вновь обманываться любому проходимцу во власти, пообещавшему лучшее будущее этой страны с убитыми дорогами, заросшими бурьяном полями и заброшенными предприятиями. С толпами нищих пенсионеров, гастарбайтерами по всему миру, откровенно спивающимися мужчинами и женщинами.
Пройдет еще немало времени, прежде чем украинцы протрезвеют и начнут смотреть честно на свое прошлое и в свое будущее. Если это время вообще когда-либо придет…