Захотелось мне прогуляться, тоска-кручина взяла меня после прекрасной Франции, возжелалось поставить финальный аккорд в своих путешествиях этой зимы, посему, недолго думая, в четверг взял я «билет на пароход», а уже в субботу утром бороздил просторы соседней Польши. Ну ладно, не на пароход, на маршрутку (но ведь с «бороздить» пароход смотрится гораздо симметричнее.
Приготовил себе пару бутербродов, взял бутылку воды, зубную щетку и запасные носки — и фьють! — вот я уже на погранпереходе Брузги-Кузница. Таможня проверила, погранцы проверили, потом снова еще кто-то проверил… Все вежливые, любезные… ну, почти все.
Потом выпустили нас попастись в местный duty free, французские парфюмы за 90 евро понюхать и местную водку за 5. Тут какая-то тетка заинтересовалась мной: то да се. Стоит, кокетничает, кудри игривой ручкой, унизанной золотом, поправляет. Ну, думаю, пропала девка, втрескалась в меня по уши — я ведь мужчина-сказка, как выразилась одна моя поклонница (вы ее не знаете). Но все оказалось куда прозаичнее: тетка попросила меня бутылку водки для нее провезти. Ну, ок.
Тетка сошла в Кузнице, я же помчался, рассекая польские просторы, дальше. На польской стороне, кстати, польский пан таможенник с небритыми щеками на плечах, животом на коленях и недобрым взглядом заставил нас выбросить все наши бережно упакованные (у кого женами, у кого, за не имением заботливых жен, самим собой) бутерброды. Посыл был простой: неча к нам со своим свинским гриппом ехать, у нас свой есть. Ешьте нашу свинину, наши шпикачки и кабаносы!
По пересечению границы особой разницы в пейзажах я не заметил. Те же хвойные пролески, такие же, как в
Когда мы час спустя, наконец, причалили в Белостоке, то некоторую разницу я все же заметил. Кстати, Белосток — административный центр Подляского воеводства, сродни нашему областному центру.
Решив посвятить день изучению Белостока, я быстро набросал по карте маршрут прогулки по городу: автовокзал — ул. Кардинала какого-то (забыл фамилию) — ул. Легионова — Белостокский Версаль, центр и все такое.
Поинтересовался у местных кумушек на всех языках, с вкраплениями неправильного польского, как мне туда добраться, кое-что понял и в предвкушении иноземных радостей направил я свою лодку к тем берегам. Но прежде решил перекусить, так как все свои бутерброды с белорусской свининой я оставил на границе.
Туда-сюда, да и решил, недолго думая, позавтракать в тамошнем Макдоналдсе, чьи заоблачные флаги и вывески можно было увидеть, кажется, еще из Беларуси. Но сначала обменять евро на злотые. Предварительно я знал, что искать нужно Kantor, пункт обмена. К моему великому сожалению, в субботу почти все конторы под вывеской Kantor были закрыты. Тогда я ломанулся в ломбард, где тоже был свой Kantor, и, кое-как объяснившись с тамошней Пенелопой (реальное имя, симпатичная девушка — как не упомянуть), не совсем выгодно для себя обменял 50 евро на местные фантики.
В Макдоналдсе я без проблем сделал заказ на английском, но вот дальше начался польский квест. Ожидающего свои гамбургеры и френч-фраи народа там было немало. Все толпились в небольшом предбаннике, наблюдая на небольшом табло за появлением своего номера. Но тут пришел какой-то молодой пан и, естественно, на польском, стал что-то рассказывать. Что он говорил, я, несмотря на свое полиглотство, не усек. Но по начавшемуся броуновскому движению в предбаннике понял, что сказал он что-то касающееся и меня.
Сначала ко мне обратилась одна весьма привлекательная пани, стоявшая рядом со мной. Я вынужден был ей отказать: «Sorry, I don’t speak Polish but you are very attractive» (но она явно не уловила вторую часть моего страстного монолога, так как никак не отреагировала). Потом ко мне пристал другой пан, закурлыкав что-то по-польски. Его я тоже быстро отшил, ни разу не въехав в то, что ему было нужно.
Так я стоял в ожидании своей булки с котлетой, ни больше ни меньше, полчаса. Наконец булка моя с чаем приплыла, я бросил швартовы у соседнего столика, проглотил Макдоналдскую отраву и поспешно отчалил в направлении ул. Легионовой, туда, где меня ждал Белостокский Версаль.
Без труда выйдя с улицы Кардинала (никак не вспомню ту фамилию) на ул. Легионову, я шагал по число вылизанным тротуарам, пересекал ровнейшие дороги, наслаждался местными видами. Очень схожие с белорусскими и всеми прочими новостройки в 12 этажей. Правда, с прозрачными балконами, что мне, несмотря на всю европейскойсть, еще с прошлого визита в Литву не понравилось. Сидишь такой на стуле на своем прозрачном балконе — и все идущие мимо взирают на твое ленивое, совсем не аполлоново тело, на то, как ты что-то там пьешь или ешь… В общем, аквариум какой-то.
Еще издалека, на Легионовой, я увидал высоченные шпили какого-то костела из красного кирпича, величаво возвышавшиеся над городом. Как я позже узнал, Фарного костела, или костела Успения Святой Девы Марии. А там, совсем рядом, и Белостокский Версаль — Дворец Браницких.
Тут-то мое сердце и запело, заскакало. Кусочек моей любимой Франции! О-о! Combien j’ai nostalgie de toi! (тут с моей мужественной, небритой щеки скатывается скупая слеза).
Не знаю истории Дворца Браницких, или Белостокского Версаля, как его называют (его, как и везде в провинции, скопировал какой-то местный князек c кучей бабла, чтобы быть у себя дома, как во Франции, а не как у себя дома), но даже зимой смотрится он весьма по-французски: легко и живо.
Фисташкового цвета в светлых тонах архитектурный ансамбль, привычная для французских Людовиков перспектива с разбитыми садами и клумбами, статуями и статуэтками греческих Панов (бог пастухов, страха и еще там чего-то), атлантов и Афродит…
Было очень неплохо, и, несмотря на толпы зомби-посетителей, которые бродили вокруг, уткнувшись в свои смартфоны (реально, вокруг были эти невинные дети современности, с дровосекскими бородами и голыми лодыжками, которые только и делали, что втыкали в свои «яблоки»), я был на седьмом небе. Ну, почти. Так как была зима, хандра и все такое…
Мне даже повстречался знакомый уголок. Знакомый… из моего детства, что ли. Или из прежней жизни. Зеленая клумба — там действительно были живые зеленые листья в феврале, старая аллея (сказал бы «тенистая», если бы было лето) и какой-то спокойный, даже печальный, уголок… моего прошлого (здесь снова слеза по небрит��й щеке). Там же я пару раз сфоткался с несчастным атлантом (какой … придумал держать землю на плечах человеческих, пускай даже атлантов?!)
И, выйдя через прекрасную арку, я покинул свою скромную, такую легкую и любимую Францию в направлении не менее прекрасной, хотя и не такой легкой и любимой, Польши. Музей войска (музей армии), музей Сибири, их любимый кровопийца Ягайло (почему все так любят своих прошлых, воинствующих вурдалаков, которые загубили море человеческих жизней?) — и пошел искать ресторан, чтобы отведать настоящей польской стряпни.
Ресторана я не нашел, так как была суббота и большинство заведений было закрыто. А закусывать Польшу сосисками и гамбургерами мне не хотелось.
Далее я поплыл к тому самому Фарному костелу (где Дева Мария куда-то там успела). Костел для такого небольшого городишки, как Белосток, весьма даже впечатляющ.
Я придержал дверь для какой-то польской пани, по всей видимости, торопящейся замолить свои тяжкие грехи, и она одарила меня своей белозубой улыбкой и ангельским «dziękuję».
Внутри костел — как костел, видали и получше. Например, Нотр-Дам. Но, тем не менее, очень недурственно.
Я шел по центру Белостока и пытался проникнуться квинтэссенцией Польши и всего польского. Мощеные улицы, ровные дороги, мостики и речушки, на берегах которых надолго обосновались утки, в парках любопытные белки…
Вот мимо пробежал старик. Лицо сморщенное, но какое-то одухотворенное, чистое, что ли. Видно, что хорошая сволочь.
А вот мамаша с ребятенком. Обычная, такая же, как и везде мамаши: в обтягивающих джинсах и с какой-то пирсинговой фигней во рту. Ребенок увидал уток, выползших к нему на берег в ожидании обеда, и бежит к ним, лопочет что-то по-своему, но такое понятное: «Мама, мама, вот птичка! Мама, мама, какая она красивая!»
Улочки мягко ведут вверх и вниз. Вот дом с лепниной и карнизами. Вот скверик, в котором чинно гуляют люди, кому за… Вот какой-то храм искусства — театр или еще что. У которого, как и везде, дымят две дамы, конечно же, болтая о мужиках и бабках.
А вот какие-то… даже не знаю, кто они. Футбольные фанаты, в желто-красном, с шарфиками на шеях. Или это какая-то демонстрация работников текстильной промышленности города Белостока… Но лица, злые, агрессивные… Нет, не работники это. Перегаром несет… Видно, все-таки фанаты. Или болельщики. Или приболевшие.
Польша очень напоминает западную Беларусь. Или наоборот, Беларусь — Польшу. Хотя легкое ощущение большего благополучия, если не заглядывать за фасады, где по-прежнему прошловековые избы и пьяные лица, ненавязчиво ощущается.
Намотав км 20, я, наконец, притомляюсь и приземляюсь в каком-то прибрежном кафе, на котором нарисованы пицца, пиво и еще что-то. Объясняюсь с официанткой в брекетах на польско-английском, заказываю какую-то глобализированную фигню, обедаю.
Потом иду в местный Hokus Pokus, огромный… магазин, что ли, размером с футбольное поле. Набираю всякой всячины: шоколадки, сыры (кстати, недурственные, всякие настоящие Parmigiano Regiano, Brie
На автовокзале ко мне цепляется пара бомжеватого вида бог знает кого. Поясняю им популярно на английском, немецком, французском и эсперанто, что я ни бельмеса не секу на польском, чем их искренне удивляю. Они идут дальше, цепляясь ко всем подряд. Наверное, спрашивают, в чем смысл их бестолковой жизни, ну или просят на выпивку.
С трудом досиживая до вечера, вымотанный, гружусь в маршрутку и отчаливаю к родным берегам.
В 12 ночи я дома. Уставший. Весь покрытый пылью и впечатлениями от поездки на выходные. Никакой…