Хорезм — это историческая область Средней Азии, древнее исчезнувшее государство, существовавшее в нижнем течении и дельте Амударьи на протяжении более чем 1000 лет. Среди окружавших его пустынь хорезмский оазис, прорезанный десятками и сотнями каналов, был райским уголком. Это было государство высокой культуры. Об этом свидетельствует наличие особого хорезмийского языка и письменности, истоки которой прослеживаются в середине I тысячелетия до н.э.
Хорезм пережил и взлеты, и падения в своей истории. А Хива долгое время существовала просто как караван-сарай, выстроенный вокруг колодца на торговом пути из Мерва в Ургенч (Гургандж) — последнюю столицу древнего Хорезма.
По легенде, название Хивы родилось из восклицания «Хей вах!», что означало высшую степень удовольствия от колодезной воды. А столицей Хива стала после того, как Амударья в самом конце XVI века изменила своё русло и оставила древний Ургенч без воды.
Хивинское ханство, возникшее на территории древнего Хорезма в самом конце XVI века, существовало аж до 1920 года. У власти стояла родо-племенная знать кочевых племён, поддержанная прослойкой исламского духовенства. А под её началом — шайки степных разбойников. Главная цель — грабёж и захват рабов.
Постепенно некоторые кочевые прежде племена в принудительном порядке были посажены на землю, и стала формироваться оседлая часть, занятая обработкой земли. Возрождалась ирригационная система.
Языком общения стал уже сложившийся к этому времени некий тюркский эсперанто, который понимали все кочевники. Религией повсеместно стал ислам суннитского толка.
Но борьба за власть не прекращалась вплоть до конца XVIII века. Дело в том, что по неписанному закону правителем признавался хан из рода Чингизидов, а на деле реальная власть находилась чаще всего у представителя того или иного племени, которое на тот момент было сильнее других. Поэтому Хивинское ханство представляло собой отчасти симбиоз, отчасти конгломерат самых разных кочевых племён — каракалпаков, туркмен, узбеков и других. И только в 1770 году к власти пришёл Mухаммад Aмин Инак — представитель узбекского рода Кунград, внук которого был в 1804 году, наконец-то, провозглашён ханом, и Чингизиды стали не нужны.
По мере формирования инфраструктуры торгового и административного центра, которым становилась Хива, вокруг центра (шахристана) стал разрастаться пригород (рабад), который здесь назывался Дишан-кала. И в середине XIX века он также был обнесён стеной.
Здесь мы видим то немногое, что осталось от стен Дишан-калы — ворота Кош-Дарваза («кош» в переводе значит «двойные»), выстроенные в 1912 году.
Современная Хива — это обычный город с населением 50 тысяч человек. Никакого интереса он не представляет. Почти вся древняя архитектура сосредоточена во внутреннем городе, Ичан-Кале, и ещё совсем чуть-чуть — в Дишан-Кале.
Ичан-Кала — город парадоксов
Ичан-Кала хотя и выглядит запредельно древней, но на самом деле большинство сооружений построены в
Что касается медресе, то здесь как раз мы сталкиваемся с первым парадоксом. В период расцвета Хивинского ханства здесь насчитывалось 54 медресе. Можно подумать, что это был какой-то университетский городок.
Подумать, конечно, можно, но всезнающий Интернет даёт буквально 2−3 имени, связанных с этим созвездием учебных заведений. Два из них — это ханские секретари, которые по совместительству были поэтами и ханскими летописцами: Мунис и Агахи.
А третье имя — это сам Мухаммад Рахим-хан II (1845—1910) — одиннадцатый правитель из узбекской династии кунгратов в Хивинском ханстве (годы правления 1864—1910). По сути, он был последним и одним из немногих относительно просвещённых правителей Хивы. Во всяком случае, знал языки и писал стихи. Он учился в одном из старейших медресе Араб Мухаммад-хана под руководством того же Агахи, который стал его секретарём.
Из других даровитых студентов можно упомянуть туркменского поэта Тахтумкули (1733−1783), который один год учился в медресе Шергази-хана, и каракалпакского поэта Ажинияза Косыбайулы (1824—1878) — из местных.
И это не удивительно. Кто и откуда поедет учиться в город, который прославился как разбойничье гнездо и невольничий рынок вселенского масштаба? А если учесть наличие пустыни и массы кочевых племён вокруг, то даже просто добраться сюда живым было равносильно чуду.
Ну, а поэты с философским складом ума — вообще не редкость для Востока. Тот же Пахлаван Махмуд, хотя и не учился ни в каком медресе, сочинял (под именем Пирьяр-Вали) прекрасные стихи не хуже Омара Хайяма. Вот перевод четверостишия, которое расположено над решёткой его надгробия в мавзолее (это так называемые «рубаи»):
Сто гор кавказских истолочь пестом,
Сто лет в тюрьме томиться под замком,
Окрасить кровью сердца небо — легче,
Чем провести мгновение с глупцом.
Или вот ещё:
Душа, внимая злым, будь очень осторожна:
Ведь все, что вне любви — поддельно или ложно.
Что разлучит с душой? — одна кончина:
При жизни с ней расстаться невозможно.
Конечно, наверное, кроме хана здесь учились сыновья местной знати из окрестных племён. Научить читать Коран и преподать каллиграфию мог любой мулла, но это всё на уровне церковно-приходской школы.
А вот светские науки стали преподавать только при Мухаммад Рахим-хане II, но это был закат Хивинского ханства.
И получается, что за всё время существования отсюда не вышло ни одного мало-мальски известного учёного, а все те громкие имена, которые порой связывают с Хорезмом — ну так они в древнем Хорезме и остались.
Но Хива и Хорезм — это разные цивилизации. Взять того же Аль-Хорезми, который прославился как географ и историк, астроном и математик. Якобы он родился в Хиве.
Но в IX веке Хивы, как таковой, не существовало. А если он где-то здесь и родился, то, как говорится, родину не выбирают. Но учился и работал он слишком давно и далеко отсюда, чтобы хоть в какой-то степени ассоциировать его имя с Хивой.
А 60 медресе на один квадратный километр объясняется просто. Каждый из ханов и богачей считал своим долгом построить мечеть или медресе своего имени, ибо в арабском мире это издавна считалось богоугодным делом, достойным истинного правоверного.
Вот и получалось — долг перед Аллахом выполнен, а дальше хоть трава не расти. Она и не росла. Безграмотность была поголовная.
Сказать, что здесь какая-то особенная архитектура? Нет. Те же медресе, например. Всё как обычно: высокий портал (пештак) фасада, по бокам двухэтажные крылья келий-худжр, сбоку выступает купол мечети, а внутри — каре двора. Всё предельно стандартно, а порой и просто невзрачно.
В Средней Азии вообще все медресе на одно лицо, как «хрущёвки» в эпоху развитого социализма. Просто одни побольше и декор у них побогаче, другие — поменьше и почти вообще без декора, не считая зелёных «катушек», которые всюду просто по умолчанию.
В Ичан-Кале это особенно заметно. На фоне общей массы безликих глиняно-коричневых фасадов можно по пальцам одной руки пересчитать те, которые привлекают внимание поливными изразцами. Ничего особенного — стандартный рисунок, стандартная майолика, но и этого уже достаточно. Цвета её преимущественно синие, белые и голубые, реже — зелёные.
На улицах Ичан-Калы всегда многолюдно. Но это «всегда» начинается довольно поздно. Утро для туристов из местных хостелов начинается не раньше 9−10 часов, а туристские автобусы прибывают и того позже.
А заканчивается рабочий день и паломничество уже с наступлением темноты, что по европейским меркам, наоборот, происходит слишком рано.
Самое приятное — как бы много ни было посетителей, места хватает всем, ибо Хива расположена в тупике цивилизации и добираются сюда только самые любопытные. Опять же, далеко не все выносят долгое пребывание на жаре и быстро спекаются.
Поэтому гулять можно спокойно, без толкучки и суеты, фотографируя и наблюдая жизнь городка.
Прогуляйтесь и вы по древним улочкам Хивы!
В следующей статье, в продолжение описания города, я расскажу про декор и орнаменты Хивинских сооружений, не переключайтесь!
Продолжение следует…
Чем интересен Узбекистан?
Впечатления одного путешествия. Бухара
Бухарские арабески
Бухара, туристы и сувениры
Самарканд