Быть может, молодёжи и можно навешать лапши на уши, но мы-то с вами знаем, мы-то с вами всё помним, господа-товарищи. Голые прилавки, смертоубийство в очередях, очереди в Макдоналдс, потому что американского гамбургера из сои хотелось попробовать на зуб. А то всё, что ни ухватишь в магазине, такая гадость натуральная, да без красителей, да без загустителей.
Одевались на рынках. Помню, весёлое было занятие одежду там выбирать, цену можно было скостить в два раза. И главное, что радовало, — бренды, сплошные бренды на наших рынках, и адидас, и гуччи, можешь вырядиться как краля за 200 рублей. Косметику там же брали — на рынках, хорошую, французскую. Так что каждая собака во дворе знала, что такое «рыночная экономика».
Да, пропаганды не было. Наоборот, веселья много на экране было: до 23−00 рассказывали о дедовщине в армии, так что само слово «армия» матерей бросало в дрожь. Сын только родится, а родители уже думали, как от армии откосить, в военкоматы носили по пять тысяч долларов. Не знаю, как в других регионах, а в Москве столько. Что за цель была такая у президента — народ собственной армией пугать, до сих пор не пойму, да и не моего ума дело.
А после 23−00 дамочек показывали, не менее голых, чем прилавки, и всяких наркоманов — ведь кино отечественное тогда тоже было свободное. Аналитические передачи похлеще нынешних раз в сто, у всех глаза на лоб лезли, ибо не знали доселе, что в такой помойке живем. Мы ж думали, что в хорошей стране. А оказалось, что в помойке, среди воров, убийц и прочей нечисти. А всё от несвободы. Вот станем свободными, думали мы, сразу воры-убийцы исчезнут.
Вон, например, Лёня Голубков учил нас, как денег заработать быстро и чтоб на работу не ходить. А то нам раньше лапшу на уши вешали, что, мол, только работая можно заработать. А у свободных людей давно уже не так, оказывается. Лёня учил, а Кашпировский результат закреплял.
Честных журналистов нещадно взрывали, расстреливали по подъездам. И не только их, а вообще всех, потому что закона тогда не было. Какие законы, когда свобода! У кого деньги, тот и есть самый свободный, тот и есть закон. Впрочем, как и всегда, но тогда — уж совсем жестко.
У каждого ларька на улице были свои хозяева — в кожаных куртках, в малиновых пиджаках. Человека среди белого дня в машину запихнуть, да увезти в неизвестном направлении — дело было неудивительное. Сама такое наблюдала не раз, когда по улицам свободно шлялась, уроки прогуливая, ибо всем по барабану стало, что ребёнок на улице в урочное время делает.
Заводы и оборонные предприятия закрывались, продавались, сдавали помещения в аренду. Люди падали в голодные обмороки прямо на рабочем месте, и это тут, в центре столицы, что уж говорить про регионы. Инженеры подрабатывали — кто грузчиком, кто на рынке торговал, в общем, кто как смог. Родители стали понимать, что надо детей на финансистов и юристов учить, ибо зачем такой огромной стране всякого рода механики, электрики и прочие рабочие руки, зачем? Мы ж вон какие богатые, газ продадим и всё купим, и можно вообще ничего не производить, да и негде уже.
Война была в Чечне, люди наши гибли, а эмиссары чеченские по улицам Лондона расхаживали как герои. Там их называли повстанцами, брали интервью, те рассказывали миру про свободу. Мир за это им сочувствовал, давал денег.
А вообще мир Ельцина любил, американцы особенно. Слали его народу гуманитарную помощь, сушёную, каждая помощь в пакетике, все пакетики в коробочках. Сидишь, грызёшь, друзей заокеанских вспоминаешь. С такими друзьями и врагов не надо. Но главное, никаких санкций, сплошная любовь, даже долларами разрешали расплачиваться внутри родной страны.
В народе говорят: каков поп, таков и приход, и вообще нечего на зеркало пенять. Сами Ельцина выбирали, дед мой до хрипоты с папой ругался, так он доверял Ельцину, на катушечник записывал его речи. Так и жили по соседству в одном катушечнике наши с братом песни и Ельцинские речи, хотя Ельцин певал не хуже нас с братцем, как мы знаем. Но папа, в отличие от деда, всегда был верен только одной партии и партбилета своего так никому и не отдаёт до сих пор.
Зато музыка была отличной, на этом спасибо президенту, что пустил в страну хорошую иностранную музыку, если б не она, мы б, молодые, не выжили б, наверное.
А вообще, пусть стоит уж Ельцин-плаза, или как там его. Куда его теперь деть? Для меня главное, что не в Москве. А то б я рыдала каждый раз, проходя мимо. В общем-то, неплохой памятник. Чтоб помнили люди свою историю и урок этот вспоминали долго. Особенно когда о свободе мечтают.
Помните у Шнура: «Никому просто так не даётся свобода, из неё нет выхода, в неё нет входа». Дороговат, правда, памятничек в условиях военного времени, но, как говорил гений, «если звёзды зажигают, значит это кому-нибудь нужно». Вот только кому?