Вообще, следует сказать, что в Тбилиси много необычных скульптур и памятников. Отчасти это — следствие длительного пребывания республики в составе Советского Союза. Правила игры в советской империи были весьма затейливы. Зачастую в национальных провинциях расцветали такие формы искусства, о которых в столице и мечтать не могли. Ибо — безыдейщина и формализм.
Но национальным вождям нравилось по мелочи «вставить фитиль» идеологическому отделу ЦК КПСС, апеллируя при этом к тому, что искусство — оно хоть и социалистическое по содержанию, но все же национальное по форме. Вот в развитие этого национального своеобразия нескольким мэтрам в каждой союзной республике разрешалась некоторая свобода творчества. При этом новые приемы постепенно становились разрешенными и в других республиках нерушимого Союза. Так вошла в моду мозаика и чеканка. Так на братских кладбищах Украины и России появились весьма схематичные фигуры павших бойцов и скорбящих матерей. Конечно, скопированные не со скульптур Сидура или Неизвестного, но уж с работ Йокубониса — точно.
В настоящее время необычность многих памятников в Грузии усугубляется отсутствием каких-либо пояснительных табличек. Иногда имеется надпись на грузинском — и все. А иногда — и надписи никакой нет. Приходится догадываться. И нет гарантии, что догадка будет правильной. Потому что мелкие детали или символы, отмечающие героев национальной истории или национального эпоса, тем, кто вырос не в Грузии, неизвестны. Такие мелочи узнаются с детства.
Например, я своими ушами слышал, как у вышеупомянутой скульптуры, где сплелись в смертельной битве тигр и юноша, гид убеждал туристов, что скульптура изображает поединок матери-Грузии с ее многочисленными врагами. Хотя невооруженным глазом было видно отсутствие каких бы то ни было женских статей у борющегося человека. Впрочем, гиду его объяснения можно простить. Был он из страны от Грузии далекой. Так же, как ведомые им туристы, для которых Грузия доселе была неизвестна, и все рассказы гида они доверчиво принимали за правду.
К чести не вполне грамотного гида надо сказать, что мать-Грузия появилась в его рассказе неспроста. Автор скульптурной группы, о которой он рассказывал — грузинский скульптор Элгуджа Амашукели (1928 — 2002). В Тбилиси много его работ. В том числе знаменитый памятник основателю Тбилиси Вахтангу Горгасали в центре города на высоком берегу Куры, памятник родному языку неподалеку от «Сухого моста» и вознесшаяся над городом мать-Грузия с мечом для врагов и с чашей для друзей. Обе эти скульптуры памятны всем, кто хоть однажды побывал в Тбилиси. В общем, урок товарищ экскурсовод выучил, но немного перепутал.
Однако «пояснительная записка», по которой можно было «прочитать», чему же все-таки посвящен данный памятник и зачем юный витязь борется с тигром, была написана вязью грузинских букв на пьедестале. Буквы составляли какой-то весьма протяженный текст. Но — увы и ах! — никакого перевода ни на русский, ни на английский язык не было.
В памяти тут же всплыл другой поединок юноши с диким хищником. В поэме
К счастью, от другого гида, милой девушки, уроженки Тбилиси, я узнал-таки, что изображает этот памятник. А изображает он сюжет народной баллады 9-го или 10-го века «Тигр и юноша» («Вепхви да мокме»). Баллада эта в Грузии очень популярна и любима. По ее мотивам написал стихотворение с тем же названием грузинский поэт Важа Пшавела (1861−1915)
Ни стихотворение Важи Пшавелы, ни сама баллада на русский язык переведены не были. О содержании «Вепхви да мокме» можно судить по подстрочному переводу баллады на английский язык, который был сделан в 1958 году.
Содержание баллады такое. Молодой охотник встретился в лесу с тигром. Они долго боролись, и оба погибли. Тело тигра осталось в лесу, а тело юноши принесли в родной дом. Мать рыдала над погибшим сыном. И вдруг плачущая мать произносит такие слова: «А может, мать тигра больше меня плачет и сокрушается, пойду к ней и принесу ей свои соболезнования. Поплачем с ней вместе».
Сказать по правде, трудно представить себе такой поворот этой грустной легенды. И, пожалуй, именно такое ее завершение много говорит о национальном характере грузин. Вероятно, только небольшой народ, терзаемый с двух сторон могучими империями и потому не слишком часто радовавшийся победам, мог прийти к мысли о том, что поверженный противник — тоже человек, у которого есть мать и родные, достойные соболезнования. И что даже победителю следует придерживаться по отношению к побежденному благородного кодекса взаимного уважения.
Вполне возможно, что эпизод борьбы с барсом в поэме