Русский человек — человек, руководствующийся больше сиюминутным, часто невыгодным ему эмоцио, а не долгосрочным рацио, действующий под влиянием моментов и обстоятельств, часто потом об этом сожалеющий. Это повышенная возбудимость и интенсивность нервно-психических импульсов, возникающих в коре головного мозга — русской душе, имеющих короткую продолжительность, появляющихся и исчезающих быстро — как сказал бы специалист. Русский человек часто сначала делает, а потом известным жестом в известном месте чешет голову — думает, что же он наделал. Часто берется, но не всегда заканчивает. Долго и неохотно запрягает, но ездит всегда с ветерком. Как говорят в народе.
Такие преобладающие эмоциональность и поведенческая непоследовательность в русском характере имеют не только отрицательную коннотацию, как может показаться на первый взгляд, но зачастую являют собой и волне симпатичные и любимые у русского человека черты, которые в народе именуются «широкой русской душой», трансформируются в народные сказки о ленивых, но везучих Иванах-дураках, а вовсе не о трудолюбивых Питерах-лесорубах, всенародной любовью к разного рода трогательным и непутевым актерам и артистам — народным любимцам, а не к тем, кто много и долго работал и что-то там больше среднего заработал.
Конечно, со времен графа Толстого русский человек несколько изменился, трансформировался, глобализировался и унифицировался, но все же какая-то генетическая наследственность в этом смысле в русском характере упорно проглядывает, несмотря ни на какую, размывающую национальные различия, на западный манер лощеную ретушь. Как, например, у некоторых и поныне сквозь округлые славянские черты и европейские манеры упорно проглядывают монгольские скулы его пращуров.
Замечательным примером такой эмоциональной непоследовательности и характерной безвекторности является российское телевидение, являющее собой одновременно причину и следствие того, как думает и действует, по меньшей мере, большая часть россиян.
Субъективность мышления. Сегодня на российском телевидении крайне редко делаются попытки объективного, беспристрастного и незаинтересованного анализа того, что происходит в стране и за ее пределами. Не сходящие с телеэкрана, выступающие на многочисленных шоу, пошедшие в люди общественные деятели, политики и люди искусства демонстрируют, в их понимании, все наилучшие именно для русского национального характера свойства и качества — от пылкой, всепрощающей любви к Родине на протяжении всей ее истории до русской широты взглядов и поверхности суждений на историю и политику других стран. Делается это всякий раз, потому что русский политик или общественный деятель — прежде всего, тоже русский человек, и только крайне редко делается попытка объективности и беспристрастности подходов. Просто потому, что объективность подразумевает третейское принятие во внимание точек зрения разных сторон, ту самую aurea mediocritas, близкую к истине, а не всеми правдами и неправдами отстаивание своих позиций, которая именуется русской правдой.
Неспособность к самокритическому анализу. Это также неотъемлемая часть загадочной русской души — либо яростное посыпание пеплом головы с самоуничижительным принятием на душу всех вселенских скорбей, либо тотальная неспособность вовремя признавать свои ошибки и так же своевременно делать выводы. Как говорят в народе, «Русский мужик задним умом крепок». На современном телевидении эта неспособность к самокритике или, напротив, жаркое упорствование в том, что все русские беды имеют под собой внешние, а не внутренние причины, также очевидна. Послушать сегодняшних аналитиков о том, кто виноват в бедах России, то в лучшем случае можно услышать, что если Россия в чем и виновата, то только в том, что была излишне доверчива, благородна и щедра к своим недругам. А между тем именно попытка критического анализа своих ошибок, способность видеть и признавать их есть движение вперед, а не топтание на месте и самоутешительное перебирание прошлого — что и демонстрирует сегодняшняя российская элита с возвратом в прошлое со всей пропагандой и поисками внешних врагов.
Подмена понятий. Также один из частых, вольно или невольно используемых квазиаргументов на российском телевидении — сравнение несравнимых или плохо сравнимых категорий, исторических фактов с переводом их в обязательное эмоциональное поле. Когда недостаточно просто изложить факты и подвергнуть их какому-то беспристрастному анализу, выслушав иные точки зрении, а нужно заявить о них с эмоциональным надрывом, с потрясанием кулаков, как шаманское заклинание, тысячу раз, раз за разом. Это когда их правители становятся кровавыми тиранами, а наши кровавые тираны — мудрыми правителями, когда проводятся немыслимые параллели сквозь века и тысячелетия, сегодняшней меркой меряется день вчерашний, когда их щепка в глазу принимает очертания секвойи, а наше бревно представляется нам «неотъемлемым аксессуаром, тонко отделяющим загадочную русскую душу».
Проблема с причинно-следственными связями. Еще одна проблема русского человека — неспособность провести элементарную, беспристрастную связь, сохранив непрерывность событий и понять ней свою роль, косвенную или непосредственную. На самом деле, это серьезный изъян, независимо от национальности, присущий большинству с шаблонным, как сегодня говорят, «клиповым мышлением», когда человек или целый социум существует словно вне причинно-следственном континуума, не являясь его частью — когда он являет собой абсолютное добро, а внешний мир — абсолютное зло. В таких случаях, в этой обособленности от происходящих вокруг событий, на высоком эмоциональном фоне возникает почти святая убежденность в том, что ты — исключительный носитель истины и правды, а все, что не согласуется с твоим нынешним, как правило, эгоцентричным мироощущением, неистинно, лживо и неправильно.
Манипулятивность сознанием. Эту обширную категорию, в той или иной степени объединяющую все вышеприведенные, если те не являются спонтанными, а вполне осознанными и намеренными, отнести к эмоциональным, «из нутра» свойствам личности нельзя. Она является нарочитой, преследующей вполне прагматичные цели, рациональной, хотя и может вполне удачно или неудачно переплетаться с началами и следствиями эмоциональными, теряясь в них, когда и сам хозяин не знает, говорит что-то от чистого сердца — эмоционально и веря в то, что говорит, или вводит в заблуждение и себя, и остальных с определенной целью. Этакая эмоциональная манипулятивность по-русски, когда эмоцио дополняет, оттеняет рацио, порой доминируя, порой уступая. Отделить манипулянта от «верующего» сложно, порой даже для него самого, не говоря о тех, кто внимает его бредням, разинув рот. Хорошим примером тому являются некоторые особо эмоциональные и крикливые российские политики, рисующие дантовские картины апокалипсиса вокруг России, которые по троцкистскому примеру сочетают в себе и эмоциональный накал, и манипулятивные цели.
Все немногочисленное вышеперечисленное, как правило, за редким исключением, подкрепляется высоким чувственным накалом, характерным для российского телевидения и самого российского общества сегодняшнего дня (эта, кстати, старая, еще языческая практика у самых разных народов, когда частое громогласное повторение чего-нибудь, будь то правда, околоправда или откровенная ложь, является как бы мантрой, заклинанием, которое, чем громче и чаще выбрасывается в воздух, тем сложнее ему сопротивляться с независимым мышлением), наличием обязательного, подавляющего большинства с нужной точкой зрения, потому что правда для русского человека — именно правда большинства, аккуратным и не очень затыканием рта немногочисленным оппонентам.
Сегодня можно было бы смело переформулировать библейское «И в силе много слабости, а в слабости силы — кто любит, часто губит, кто же наоборот — спасает» в то, что тот, кто выступает крикливым поборником правды, часто лишь несет ложь, а кто себя критикует, у того есть будущее. Кто же считает, что любовь — это лесть и самоубаюкивание своей больной совести, тот может смертельно ошибаться.