По пути все чаще встречаются идущие вдоль дороги высокие худощавые люди в ярких красных накидках в темную клетку, с палками, напоминающими копья — это основные признаки принадлежности к племени масаи. Иногда они едут на велосипедах, в одном случае даже сразу два масаи на одном велосипеде, но все так же в накидках, с палками.
Свирепые воины
Один такой масаи-велосипедист теряет равновесие, падает и замирает под велосипедом.
— Масаи. Пьяный. — поясняет наш кенийский гид Патрик. — Плохая сопротивляемость алкоголю.
— А поближе с ними познакомиться можно? Говорят, можно их деревню посетить?
— Можно. Завтра договорюсь. Только я с вами туда не пойду — они людей из других племен в деревню не пускают.
— А как же мы?
— Вам можно. Вы — туристы.
— Патрик, мы хотим там пофотографировать. Как масаи к фотокамерам относятся?
— Плохо. Они верят, что камера забирает их души. Но если вы вождю заплатите — можете фотографировать.
— Только вождя?
— Если 50 долларов заплатите, вождь скажет всем своим людям фотографироваться…
Небольшая справка. Масаи — африканское племя, проживающее, в основном, в пограничных районах Кении и Танзании. Численность людей масаи оценивается от 300 до 900 тысяч человек. Такое расхождение в подсчетах вполне объяснимо — паспортов у большинства масаи нет, кроме того, они имеют обыкновение мигрировать по саванне, невзирая на современные границы между странами, что еще больше усложняет подсчет.
Масаи — народ очень консервативный: говорят на масайском языке, строго соблюдают обычаи предков и придерживаются своих традиционных верований, согласно которым, между прочим, они — высшее племя в Африке, поэтому бог всех животных изначально даровал масаи. Как животные оказались у других племен, спросите вы? Они их просто украли, поэтому масаи вынуждены красть их обратно, от чего другие племена не в восторге. Возможно, этим можно объяснить необыкновенную свирепость и воинственность масаи.
По мнению ученых, около тысячи лет назад масаи иммигрировали из Нильской долины, приведя с собой одомашненный скот. Отсюда и сходство с римскими воинами: накидка, сандалии, копье и короткий меч.
Почти до конца ХХ века свирепые воины полностью контролировали саванны, но сегодня, когда урбанизация поглощает все новые и новые земли черного континента, площадь кочевки масаев сокращается. Создание национальных заповедников и охрана государствами диких животных ограничивает самобытный народ в таких традициях, как битва со львом один на один при инициализации молодого масаи. Международные организации по охране здоровья борются с традицией мужского и женского обрезания среди масаев. И все чаще воина-масаи можно встретить охраняющим африканский отель или частную собственность, но все так же соблюдая древние обычаи: без огнестрельного оружия, с копьем и коротким мечом…
Танцуют все!
На следующий день мы у входа в масайскую деревню. С десяток низких хижин, состоящих из деревянного каркаса и слоя коровьего навоза, которым этот каркас обмазан. Для кочевого образа жизни это то, что нужно: постучите хорошенько по стенам, и голый каркас готов для переноса на новое место. Вокруг хижин — заграждение из колючек и заостренных палок.
У так называемых ворот нас встречает масайская делегация. Вождь, молодой мужчина с обильными украшениями в растянутых почти до плеч мочках ушей и двумя выбитыми нижними зубами — просто эталон красоты с масайской точки зрения, после приветственного истошного выкрика предоставляет слово своему брату.
Боладжи, младший брат вождя, сразу же поясняет, что, впуская нас в свою деревню, масаи признают свое желание разделить с нами свой кров, пищу, постель, а также готовы сразиться с нашими недругами. Деньги же, которые они получили в связи с нашим посещением, взяты исключительно для развития начальной школы при их деревне.
— Сейчас мы будем петь и танцевать! — восклицает Боладжи, и около десятка мужчин во главе с молодым шаманом начинают ритмично двигаться по большому кругу. К ним присоединяется примерно такое же количество женщин.
— А это — мама, моя и моего брата. Она хочет с тобой танцевать. — Высокая бритоголовая немолодая женщина с огромным количеством украшений и статью королевы искренне улыбается, смотрит мне в глаза и берет за руку.
Не находя никакой вразумительной отговорки, чтобы отказать матери масайского вождя, оказываюсь вовлеченной в танец. Собственно, танца как такового нет, но есть ритмичное покачивание вперед и назад в такт незамысловатой мелодии и прыжки во время движения друг за другом по большому кругу.
Постепенно мы выстраиваемся в шеренгу. Женщины продолжают петь, а мужчины начинают соревноваться в знаменитых масайских прыжках в высоту. Прыгают с места. Просто вверх. Впечатление, будто что-то подбрасывает их в воздух как минимум на метр. Впечатляющее зрелище.
После танцев женщины удаляются, а мужчины демонстрируют умение разжигать огонь древнейшим методом — методом трения. Он явно используется достаточно часто — скоро появляется дым, а потом пламя. Наступает очередь шамана рассказать о лечебных травах и корешках на все случаи жизни. Масайские лекарства очень популярны среди африканского населения — помогают.
Продемонстрировали воины и свое вооружение. Интересным и несколько пугающим оказался тот факт, что внутри палок-жезлов с набалдашниками, выглядящих просто красивыми аксессуарами, скрываются тонкие и невероятно острые лезвия, сантиметров 25−30. Особенно впечатлило, насколько молниеносно они извлекаются владельцами.
Любовь по-масайски
— А теперь приглашаю вас в дом! — радостно объявляет Боладжи. При его росте под два метра он привычно нагибается и легко проскальзывает в приземистую хижину. Внутри жилища все тот же сухой навоз, но видны ветки, из которых состоит каркас.
— Вот на этом настиле спит мужчина, а на том, побольше, его жена и все дети. Здесь, на костре, жена готовит еду. (Нужно сказать, что никакого отверстия над костром с установленным над ним котелком нет, в жилище стоит запах дыма.)
— Едим мы кашу и похлебку из муки и крови. Мясо мы обычно не едим, потому что скот — наша главная ценность. Хочешь завести жену — заплати за нее коровами. Обычно десять коров нужно, но если ты богат и у тебя большое стадо, то можно взять столько жен, сколько хочешь, правда, каждой дом строить отдельный надо…
— А у тебя есть жена?
— Нет, я еще молодой. Да и только две коровы у меня пока…
— А без коров нельзя? Просто по любви?
— По любви — это как?
— Если двое любят друг друга. Любовь, понимаешь?
— А, любовь! Нет, любовь у нас по-другому. Для любви жениться не нужно. Просто танцуем, вот как сегодня, а потом идем в самый большой дом и там любим друг друга…
— А если потом появятся дети?
— Детям мы всегда рады! Если у женщины потом родится ребенок, он будет считаться ребенком ее мужа…
Это искреннее объяснение молодого масаи, а также воспоминания о моем активном участии в недавних танцах, в комплексе с изначальным предложением вождя разделить с ними кров и постель, заставило меня заторопиться к выходу…
Уже пересекая границу деревни, мы обернулись и увидели большую группу женщин и детей, выбирающихся из других хижин, где, по всей видимости, они прятали свои души от наших фотоаппаратов.
Застигнутые нашими взглядами, они замерли в растерянности. А мы заторопились к машине, оставляя это удивительное племя, живущее будто вне времени, где-то между прошлым и будущим, по причине своей беспредельной и преданной любви к традициям и заветам предков.