Драйв международного курорта с постоянной сменой действующих лиц в виде туристов и с идеальной константой: изумительной голубизны море, такое же небо и гарантированное солнце каждое утро.
Были, конечно, и негативные моменты. Например, по улице ходить, делая вид, что не понимаешь никакого языка, даже финского, на крики уличных зазывал не реагировать, не визжать при встрече с гигантским тараканом в ванной или даже в спальне.
Но к таким мелочам быстро привыкаешь, египетский воздух теплый и сладкий, как молоко, а ежедневный намаз пять раз в сутки напоминает, что ничего не делается без воли Бога.
Надеясь быстро поменять паспорт и вернуться обратно, я приехала домой в Россию, но выбраться в любимый Египет смогла только через полтора года в качестве туристки, которая сладко спит на приготовленной постельке, вкусно ест в ресторанах отеля и через неделю уедет, увозя с собой загар и фотографии.
Хотя отель мой находился от Хургады достаточно далеко, мне все же захотелось поехать в этот город и посмотреть, как он изменился за важные для всего Египта полтора года. И один из вечеров я посвятила прогулке по туристическому центру Хургады — улице Шератон, а также улице Шерри, которую я хорошо знаю, и где туристов почти не бывает.
Один из вопросов, которые я хотела выяснить, — это как теперь, после революции, случившейся в январе-феврале 2011, называются жилые кварталы, ранее известные как Мубареки: Мубарек вахед, Мубарек этниин, (Мубарек один, Мубарек два), и так вплоть до двенадцатого. Оказалось, переименовывать их не стали, по крайней мере, между собой местные жители эти кварталы так до сих пор и называют именем бывшего президента.
Несмотря на то, что прошедшие полтора года для туризма в Египте смело можно назвать провальными, я отметила множество новых торговых центров именно в жилых районах-Мубареках, которых раньше не было. Новостроек тоже меньше не стало, но по ним было сложно определить, законсервированное ли это позапрошлогоднее строительство, либо новые объекты.
Улица Шератон тянется от отеля Aqua Fun и до статуи русалки возле поворота на новый порт New Marina. Знаменита она, на мой взгляд, огромным числом лавочек с совершенно ненужным хламом китайского производства, который старается выглядеть как настоящий египетский сувенир, магазинами, туристическими фирмами и неисчислимым множеством горластых продавцов-зазывал, назойливых, грубых и прилипчивых. Там же можно найти несколько неплохих ресторанов, несколько магазинов с настоящим египетским хлопком и пару дискотек.
В старые добрые дореволюционные времена на этой улице было не протолкнуться: туристы из разных стран бродили и глазели по сторонам, слабо отбиваясь от приставучих продавцов, такси останавливались и громко сигналили на каждого, кто имел неосторожность посмотреть на дорогу. Если потенциальный клиент от услуг такси отказывался, его могли грубо обругать, но это не мешало следующему таксисту притормозить в сантиметре у ноги туриста, оглушить его троекратным сигналом, для убедительности вылезти из окна и заорать в лицо «ТАКСИИИИ».
Когда кто-то из отдыхающих в отеле сказал мне, что улица Шератон пуста, я просто не могла себе этого представить, но пришлось удостовериться собственными глазами: она, может, и не пуста, но совершенно другая.
Лавки и магазины все так же открыты, но продавцы стали намного тише. Если раньше на туристов, а особенно на туристок бросались, как голодные волки на кусок мяса, то теперь каждого туриста молча провожали усталым взглядом, даже не надеясь затащить его во внутрь супермагазина ненужных вещей. Если раньше я была готова к тому, что мою внешность прокомментируют с ног до головы на разных языках, то в этот раз мне «повезло» услышать только одну фразу, брошенную в спину: «Брикольный боба», — да так грустно, как будто человек прощался с самым ему дорогим, что даже ругаться мне не захотелось.
В магазине с полотенцами из египетского хлопка даже при отсутствии других клиентов чаю попить нам не предложили. Печальный, замученный продавец пять раз пытался рассчитать стоимость трех полотенец, обсчитал сам себя и выглядел как человек в полуобморочном состоянии — то ли он недосыпа, то ли от недоедания, то ли от наркотиков. Даже дежурных слов «Приезжайте еще» он выжать из себя не смог: видимо, совсем отчаялся хоть что-то заработать в Хургаде, и был готов вернуться домой в деревню, где его ждет десяток голодных родственников.
Таксисты тоже были на удивление тихими, особенно не навязывались. Видимо, уже давно не надеялись найти клиентуру.
Что меня очень порадовало и вернуло в прошлое — так это огромный шелудивый котище, которого я хорошо знала раньше и по счастливой случайности встретила снова через полтора года. Кот был так же огромен, нереально большая морда была еще сильнее подрана в боях за кошек, а вид был такой же наглый и независимый, как раньше.
Всем своим видом кот говорил, что революции — дело приходящее, а жизнь идет своим чередом, надо просто заниматься настоящим делом: гоняться за кошечками, отгонять конкурентов от жирных помоек, спать сном праведника в жаркий полдень, и все образуется.