Их только послушать. А так, с кондачка, ведь и не разберёшь сразу — о чем это они. Калакукко? И что? Действительно, без какого обмана — пирог, да ещё и с ряпушкой? Или большой кусок ржаного хлеба? Или паровоз, как совершенно верно, вот молодчина, Эса Пакаринен, в своей песне поёт?
Да и вообще… Кто, где и когда видел тех рыбных петухов? А ведь именно так с финского «калакукко» (kalakukko) дословно переводится.
Будто у нас, по Карелии, ледник, что периоды исторические поделил на «до» и «после», туда-сюда не шастал, шкуру земельную не портил да удобных озерных лежбищ в меридиональном направлении не наковырял? Ага. Ждите… Ещё как и сколько наковырял!
Считать — не пересчитать, если с перерывом на обед. Но ведь есть и такие, что ремень потуже затянули и — вперёд!
— Раз, два, три…
Флаг им в руки и барабан на шею. Мы ведь не в аптеке, чтоб «Лапландию» ту по мензуркам разливать?
На глазок если, так всегда сказать можно, что озёр тех у нас больше шестидесяти тысяч. И ведь не хухры-мухры каких озёр! Крупнейшее в Европе — Ладожское. Или Онежское, что на малую толику до «самого-самого» не дотягивает. А маленький тектонический «карлик» Паанаярви, что неширокой лентой (всего на каких-то 24 километра!) в длину вытянулся, а пусть и немного, но Онеги — глубже.
Сколько ж в тех озёрах воды пресной, если только в одной Ладоге 838 километра кубических?! А ведь ещё почти двадцать семь тысяч рек, речек и речушек огроменной общей протяженностью есть! Выг, Суна, Водла, Шуя, Кемь…
И вода привозная…
* * *
…Первое, что по приезду в кемском промтоварном присмотреть пришлось, — бак алюминиевый, вместительный. Двухведёрный по объёму. Можно бы и больше, но таскать тяжело. А хочешь — не хочешь, надо!
Кемский лесопильный завод, куда меня родной Минвуз молодым специалистом направил, всегда свой продукт на экспорт грузил. Лето карельское короткое, малоснежное, древесина от снега до снега слабей, чем где на юге прирастает, поэтому и светлая часть годичного кольца у северной древесины значительно уже. Зато именно по этой причине она имеет более высокую плотность. А на Европейском лесном рынке, особенно в Англии, обстоятельство это испокон веков очень даже ценилось. Вот и грузил завод доску свою на экспорт, твёрдую фунтовую валюту стране зарабатывая.
А как стоял он, ещё в конце позапрошлого века купцом Поповым к Белому морю накрепко привязанный, то и грузил пиломатериал — водой. На теплоходы, что под флагами разных стран швартовались у лесозаводской причальной стенки в навигацию.
Вот только море то, Белое, с одной стороны — валюту заработать помогало, с другой — пресную воду отнимало. Колонку какую соорудить в посёлке заводском, особенно на тех улицах, что к берегу ближе, даже и не пытайся. Метр-полтора пробурили и всё, пошла вода, морской солью для вкуса приправленная. И куда её? Ни попить, ни умыться. Простирнуть что — то же самое, лучше и не заморачиваться.
Потому что вода в посёлке — привозная была.
Утречком придёт машина водовозная с цистерной немаленькой, нальют работники коммунальные тебе все ёмкости, что ты утром, перед тем как на работу уйти, выставишь на улочке, у домишки своего, и уедут.
Ладно летом-осенью. А зимой?
Тот парень, что на водовозке приедет, он же сначала с ёмкостей (твоей и соседских), что по максимальному объёму и количеству выставлены, крышки снимет. Потом насос включит. И уже после этого шлангом, что с торца цистерны выведен, воду разливать начнёт. В твой бак, кастрюлю. В соседский молочный бидон, бочонок маленький. Мимо них. По ним…
А зимой — минус на улице. И когда ещё смена рабочая на лесозаводе закончится. Вечером с работы придёшь… Тянешь-потянешь бак тот или кастрюльку. Ни-как! Видать, крупная рыба на хвост баковский заловилась!
Тянешь-потянешь… Не-е-е…
Делать нечего, идёшь к соседу, берёшь у него (потом и свой, что в слесарке заводской у мужиков выцыганишь или на жидкую валюту обменяешь) инструмент типа лом и начинаешь ёмкости от намёрзшего за день льда аккуратненько обкалывать. А не аккуратненько разик долбанул, так потом всю оставшуюся жизнь дырку в своём алюминиевом баке пластилином залепляешь. Другой уже не купить. Дефицит! На приличные по объему ёмкости спрос в поселке солидный.
Суббота-воскресенье у них, коммунальщиков этих, выходной. Что тебе с пятницы нальют, так и до самого вечера понедельника. А ведь в выходные — дома, а не в заводской столовке, обедать надо. Ну, и типа там постирать. Помыться…
Хоть снег на печке в том баке растапливай…
* * *
Вот и получается. Озёр этих, рек у нас… Ну, до фига просто! А как коснёшься чего, так… Бац, бац и… Мимо! Нет воды, граждане-товарищи. И не предвидится.
Вообще-то, она вроде бы и есть. Но… То запах у неё какой-то. То цветность ГОСТу водно-питьевому не соответствует. То, вот как на лесозаводе, соль морская всё дело портит…
Но если кто подумал, что-то — байка провинциальная, уже седым мхом древности по самую макушку заросшая, так увы! И сегодня разные официальные комиссии, пусть и со скрипом, но сообщают своим вышестоящим инстанциям про то, что Карелия относится к тем регионам, в которых «отмечается наибольшее отклонение качества питьевой воды от требований гигиенических нормативов»…
А лет-то уже прошло, как меня родимый Минвуз в теперь не менее родную Карелию закинул… Жизнь целая!