Будучи корнями из Украины, а культурой и языком русским, прожив большую часть жизни в практически никогда не разбавляемых местным населением русских анклавах Средней Азии, по складу мыслей много «советским» и немного «западным», я, к своему удивлению, со стороны (отчасти как «свой» и отчасти как «не свой») отчетливо ощущаю разницу между некогда братскими народами. Разницу в культуре, языке, менталитете.
К примеру, пересекая в очередной раз украино-белорусскую границу в глубинке, я не перестаю дивиться резкому переходу от безудержной, пьяно-веселой вакханалии, а ля «ще не вмерла Украина» украинского духа к сдержанно-осторожному аккуратистскому характеру белорусов.
То есть, путешествуя по Украине, я постоянно встречаю веселых, словоохотливых малороссов, которые, как зайцы с батарейкой «Энерджайзер», постоянно находятся в движении.
В начале они минут по двадцать со своими тюками и ягодно-грибными коробами, с шумом и гамом, не обращая ни на кого внимания, словно они одни во вселенной, устраиваются на «своему мисти». Потом — неважно, что они как час из дома, — достают из своих торб и сумок «колечке ковбаски, шматочок сальца, яэчки, помидорки, хлиб» и, конечно, «пляшку горилки» и приглашают вас к столу. Отказываться бесполезно, никого не интересует, что у вас язва желудка и вы год как не пьете или в руке у вас зашита противоалкогольная ампула — выпить придется.
Весь этот «легкий ланч» происходит в привычном бурном процессе «знайомства». Причем, спрашивается все, что взбредет на ум: сколько раз вы были женаты, сколько валюты везете с собой, как провозить контрабанду через границу и тому подобное.
В разговор, по причине природной импульсивности национального характера, непременно вовлекут всех рядом сидящих и тех, кто просто шел мимо за пивом и услышал разговор. Любопытство — национальная украинская черта, от которой они только выигрывают, а вы страдаете.
Разговор ваш может быть прерван только по двум причинам: если вы, наконец, прибыли в пункт назначения или состав останавливается на очередной станции, на какой-нибудь «Вишневке» или «Красных бураках».
Тогда весь вагон, несмотря на то, что время остановки всего 2 минуты, дружно высыпает на перрон и мчится за пивом, мороженым и кроссвордами. Так продолжается всю дорогу. Украинцы — весьма неусидчивый народ, в отличие от белорусов, которые могут сидеть часами, не двигая ни одной мышцей лица. Наверное, такая нордическая невозмутимость связана с веками нахождения здесь прибалтов-литовцев.
И неважно, что час ранний — всего семь утра. Путешествующий малоросс вечно страдает от жажды и недоедания, невзирая на время суток. Причем из всех напитков он предпочитает «пыво». Хотя это скорее расовая, славянская привязанность к данному напитку, нежели чисто украинская.
По мере убывания дня и приближения к ночному времени суток активность украинских зайчиков с батарейкой «Энерджайзер» нисколько не уменьшается. К вечеру большинство из них уже изрядно под хмельком. Некоторых внезапно застигает сон уже к моменту радиопередачи «На добранич, дити» и они засыпают, «як дити», где придется. Те же, кто мужественно несет вахту до конца, слоняются по вагонам, проведывают новых знакомых, а тем, с кем еще не успели познакомиться, предлагают и за это, естественно, «дзябнуть».
Путешествующая молодежь, всевозможные ученики кулинарных техникумов и сельскохозяйственных лицеев, студенты столичных вузов, просто школьники, всегда шумны, общительны и неимоверно дружелюбны. Они всю дорогу играют в карты, поют российскую попсу и рассказывают непристойные анекдоты, пьют национальный напиток «пыво», едят мороженое и чипсы, оставляют возле себя горы бумажек, после чего, внезапно приехав, всей гурьбой радостно вываливаются из вагона — и гул их голосов и взрывы хохота уже слышны по ту сторону, на перроне.
Но самый шумный и говорливый люд — это вездесущие и везде снующие торговцы-коробейники. Если вы попали в ягодно-грибной сезон, комфорта и спокойствия не ждите. К вашему законному месту вам не дадут пройти. В вагон не войти, не выйти.
«Сельские жинки», согнувшиеся под доверху наполненными ягодой или грибами коробами — в каждой руке по торбе. Подвыпившие «чоловики с вусами» с такими же торбами и кулями. Вертлявые «дивчата» и смурные «хлопци» — все едут в столицу или какой-нибудь областной центр, или просто куда-нибудь едут, чтобы продать свою чернику, бруснику, лисички, белые, а также туалетную бумагу, полотенца, молоко, какие-нибудь болты и гайки — короче, все торгуют всем. И вам нет места среди этой разношерстной толпы.
Можете интеллигентно и вежливо просить выпустить вас из вагона. Можете орать не своим голосом — все равно вас никто не услышит. Помогут только поступательно-наступательные движения с применением легкой физической силы.
В момент пересечения украинско-белорусской границы, после поверхностного украинского таможенного досмотра следует долгая изнуряющая процедура досмотра белорусской стороной. В глаза сразу бросается белорусская форменная строгость и пасмурность, хотя все происходит довольно вежливо.
После прохождения всех таможенных формальностей вы, наконец, садитесь уже на белорусскую электричку. После такой, казалось бы, естественной украинской неопрятности и неряшливости, ваш глаз ловит не вызывающая белорусская аккуратность: в скромных, еще советского пошиба вагонах чисто, окна закрываются и открываются, туалеты работают.
Пассажиры, словно не из братской страны со схожим языком, нравами и обычаями, а откуда-нибудь из-за тридевять земель: разговаривают вполголоса, не толкаются, ведут себя чинно. Никто после себя не оставляет бумажек от мороженого, пустых пивных бутылок и шелухи от семечек.
Никто не горланит веселых песен, никто не торопится познакомиться со своими попутчиками, никто не «дзябает» за новые знакомства. На всем протяжении моего 12-часового путешествия я повстречал только одну компанию из пяти человек, которые пили водку, играли в карты, выходили в тамбур, чтобы разобраться, а потом, помирившись, снова возвращались на свои места, да и те, в конце оказались украинцами, едущими к кому-то в гости.
Первый раз, познакомившись с этой разницей в национальных характерах двух народов, я был приятно удивлен: кто не хочет путешествовать в чистоте, чинно общаться с вежливыми и воспитанными попутчиками, не толкаться на перронах и в очередях?
Однако, перемещаясь таким образом повторно и познакомившись поближе с менталитетом братского белорусского народа, этих «славянских немцев» — судя по их чистоплотности, охоты до работы и некоторой чопорности, — мне стало неимоверно скучно.
Ну, представьте на минуту все это сдержанное спокойствие, эту осторожную вежливость, эту настороженную отстраненность друг от друга.
Никто не горланит песни, обнявшись за плечи. Никто по соседству не подпрыгивает при игре в карты, возмущенно вопя «не желди — переигрываемо!». Никто не орет на другом конце вагона «Пыво, морозиво, чипси!».
Никакого тебе броуновского движения, хождения-брожения тел и умов, туда-сюда, сюда-туда и снова туда-сюда.
Одним словом, скучно.