В США нет этой европейской моды иметь крытые городские рынки. Для «делать базар» есть магазины. Хучь вам с пенициллиновой курятиной-говядиной, хучь самого здорового органического и супер-органического от амишей обилия продуктов. А есть и смешанного типа — по три, но с антибиотиком и вчерашнее. Зато по пять, но здоровое и сегодняшнее. И есть фермерские рынки — о них моя песня!
С 1 мая по 30 октября у нас в городе лето. По всему городу открываются площадки для фермерских рынков. Чтобы фермеру получить лицензию на право торговли на городских рынках, его ферму и саму продукцию федерально инспектируют. Сюда не прорвется фрукт-овощ химического происхождения. Молочко, масло, сыры, творог, сливки, йогурт будут только от коровок с пастбищ. Курочки уж точно клюют зерно, яйца несут старым способом при помощи петушка. Пчелок сахаром не кормят, а летают они в свободном полете. Уточки плавают где положено. Да и сами фермеры — народ не простой. Кроме выращивания нам вкусной и здоровой пищи, они занимаются научно-исследовательской работой, выступают с лекциями, проводят шоу.
Вот пример: мои друзья-фермеры Фрайдейз. Он — ученый-персиковед, селекционер, трижды рекордсмен книги рекордов Гиннесса, музыкант, филантроп, политический деятель в штате Мичиган. Она — с любовью фром Раша — Любочка. Любаша! Летом кормят со своих 150 акров садов чикагцев изумительными персиками сортов Пола, а зимой занимаются научной работой в области персиковедения, разъезжают по всему миру с лекциями и выставками. Вот бы кто подумал, что зануды такие: да от них обхохочешься! Совершенно хулиганистая пара. И знаете, многие фермеры именно такой народ — землю попашет, попишет стихи.
Кому наплевать на здоровые продукты, ходят на рыночки послушать музыку. Тот же фермер вдруг бросает прилавок в своей палатке и расчехляет саксофон. Под эту волынку на рынки прибивается много людей, не чуждых муз, — музыканты, художники, танцоры…
Тут же фермеры и рестораторы, которые закупают у них продукты, устраивают демонстрационные шоу: как испечь кабачковые блинчики, как сбить свежее маслице из козьего молока, как домашнюю лапшу сделать, как поиграть с яичницей из утиных яиц.
Я сегодня купила фермерские цветы. Казалось бы: какая разница, откуда цветы. А вот есть разница: цветы фермеров стоят в несколько раз дольше! Так мало того, что мне фермер продал цветы, он подсказал, в какую вазу их лучше поставить, чем подкармливать, как ухаживать. А тут я, дура, затронула его вообще про гладиолусы… Меня описала чья-то собака, покусали москиты — отойти от человека, влюбленного в цветы, я просто не смогла. Господи, вы знаете сколько легенд существует о гладиолусах, откуда они пришли, что они означают на языке цветов?
Думаете, мы ходим туда купить дорогие настоящие помидоры, огурцы, сыры, масло, мясо, оленинку, утятину-гусятину? Нет, мы ходим туда как на тусовку. И главные затусовщики у нас — дети! Есть закон — ребенок пробует все бесплатно. А если захотел покушать серьезно — накормят тоже бесплатно. (Сегодня видела пузана-перекормыша с буханкой свежеиспеченного хлеба из семи злаков — куда мать смотрит?!). За это ребеночку ненавязчиво расскажут на картинках или живьем, откуда его еда взялась, как вырастилась. Некоторые фермеры привозят для фана кто козочку, кто уточку, кто курочку.
Знаете, я, когда речь идет о детях, делаюсь очень любопытная и трепетная. Я вижу: никакая биология, зоология школьные не привьют детке такого интереса, как живое общение с фермерами и плодами их труда. Вот вам сценка: есть фермер, выращивающий травы для соков. Вот у него бутылка водки и вот у него мешок зерна, ушедшего на изготовление этой водки. И вот рядом другой фермер, растящий хлеб и пекущий его из собственной муки на своей пекарне. И вот хлеба, сделанные из мешка зерна, убуханного в водку. И вот ребенку дают свежевыпеченный хлеб, а рядом стоящий фермер еще мазнет его медом или густыми сливками, а другой нальет стакан молока, а первый выжмет ребенку из проростков пшеницы свежий сок, а другой хохмач подойдет и спросит ребенка, что он понял из этой икебаны…
А собачники просто так и шныряют между палатками: для них стоит водичка и лежат «косточки». Не просто так шныряют: дети могут погладить собачку, поиграть с ней на траве, погоняться, покормить из рук. Да, руки… Умывальники, туалеты, санитайзеры на каждом шагу. (Хотя я обожаю чумазых, измурзанных клубникой-черникой-ежевикой детей!). Стоит бесплатный кофе, установки с холодной водой. Никогда и никто не даст ребенку отведать немытые фрукты! Зато если малец хочет, он может встать рядом с фермером и поторговать… Слабо?!
А какие зазывалки можно услышать на рыночках! Особо хорош в этом жанре мой друг Пол Фрайдей. Это уже отдельная песня… Нужна специальная статья о частушках. А на выходе из рынка стоит коробка: хочешь, брось доллар-пару, не хочешь — иди мимо. Мы кидаем: мы знаем, что стоит городу размещение такого количества фермерских рынков. За удовольствие тебя платить не просят, но просто вместо спасибо…
Скажете, нашла о чем писать статью: подумаешь — рынок! Это в России все мы где-то вышли из деревни. Покажите семью без деревенских корней. И слава богу — корни-то хорошие, земляные. А вот в США фермерство как класс никакого значения не имело. И сейчас крестьянствует у нас всего 3,5% населения, до икоты закармливая свое население. Но мир крестьянства как-то закрыт для деловой городской Америки. Пошел — купил. Съел. Слил. Сжег в спортзале.
Поэзия свинарника с молоденькими хрюшками-сосунками, телятника с особым детским милым запахом, проза «задом кверху» на редисных грядках (есть-есть никогда не механизируемые отрасли сельского хозяйства: ягодники те же, цветоводы, пчеловоды…) — лежит за семью печатями. Сладость боли от ломоты в спине, легкость в мышцах от удачного захвата вилами смачного сенца, медовый дух от вскрытого улика — вещи, которые не стоят забвения никогда! Успокоительный хрумкот жующей свою жвачку коровы по ночам, сладкий сон на сеновале, яблочный дух на сидровые недели… Нет, не хлебом единым.
Дорога не идея рынка в центре мегаполиса, дорога идея сопричастности к людям, творящим чудо создания благ от щедрот природы. Благословен будь час, когда, придя с рынка, ты распаковываешь свою корзину: буханочка хлеба, сливки, в которых уже шарики маcла, бурый сахарный помидор, шелковая игла полураспустившегося гладиолуса, тягучесть на пальцах от скляночки полевого меда, картошечка молодая с облезающей как после загара шкуркой, ароматные зонтики настоящего укропа, вызывающесть почти черной огромной черешни, изысканность изломов цуккини, болезненная бледность побегов спаржи, угрожающая форма бомбы-лимонки наглого артишока, сексуальность молодой морковочки, сочащаяся плоть оленины, а уши, (УШИ!) полные музыки, детского гомона, кукареканья ошалелых петухов, собачьего лая… Аллилуйя!
Я заварю чай. Брошу в него листочки мяты. (Мяту продает Стив — у него травы на много акров.) Пойдет легкий пар над фарфором чашки, запахнет лугом в доме. Я открою книгу с заломленной страницы… Придет мысль: не более ли ценность выращенной травы против ценности написанной книги… Говорят, не хлебом единым… Но без хлеба — никак.