Нечего смотреть скорее всего не потому, что я такой-рассякой рафинированный эстет с претензией на интеллектуальность, утомленный жизнью и пресытившийся телевизионными восторгами, а просто потому, что-то, чем насилует извращенное российское телевидение мозг и без того измученного жизнью российского обывателя, смотреть попросту нельзя.
Нельзя смотреть по нескольким причинам. Например, по причине низкого морально-нравственного качества большинства российских программ. Или по причине разжигания расовой и межнациональной неприязни и просто человекобоязни, пускай и латентно, без зычных призывов к действию, но точно в мозжечок, словно при помощи пресловутого двадцать пятого кадра. Или попросту по причине чрезмерного количества пошлости и мещанской глупости, которая выдается за российскую proper vitae («Вот, как надо жить, товарищ!»).
Чрезвычайно странно — уж сколько времени пытаюсь проникнуть за завесу своего непонимания — но, например, немецкие каналы мне (даже с их всевозможным «das ist fantastisch») по большей части смотреть небезынтересно и редко противно, при всем своем довольно советско-пуританском воспитании. Хотя, признаюсь, был удивлен, совсем недавно увидав по каналу «RTL Zwei» немецкую свадьбу в огромной бане с бассейном, где некоторые приглашенные герры вместо того, чтобы натянуть на астенические телеса фраки и смокинги, стянули с себя последние штаны и довольные разгуливали перед камерой, счастливо покачивая своими немецкими сосисками в ожидании слегка одетых жениха и невесты. Но, как говорится, дело было добровольное, да и то дело-то — дело всего лишь воспитания, не имеющего ничего общего с истинными моралью и нравственностью. Можно, как говорится, и с голым задом оставаться джентльменом, а можно и на троне в кружевах быть свиньей.
А вот на российском телевидении все как раз одеты весьма прилично и по моде, но, судя по передачам, это одно из мест, где встречают и провожают исключительно по одежке. А от редких проблесков ума — там лишь горе.
Чего только стоит передача «Давай поженимся». Такое благовидное название — и такое печальное убожество ума, праздник пошлости для людей с еще недавно схожими воспитанием и образованием, что уже через пять минут от всего этого змеиного «доброжелательного» шипения и «нормально» неадекватных свах меня начинает переполнять животный страх, а адекватен ли я, поскольку не вписываюсь в их прокрустово ложе.
Те же претензии стервирующих дамочек на мужскую половину в своем «таком безупречном прошлом», те же грандиозные по своей пошлости резюме после минуты прослушивания чужих и, как правило, лживых автобиографий, та же естественная для животных и уже кое для кого из homo sapiens привычная селекция партнера по запаху и антуражу. И гнусное, базарное злословие-промывание костей соперников и соперниц в закулисных террариумах. Похоже, что самый здравомыслящий из всех там — это женщина-астролог, что уже само по себе забавно (астролог — и здравомыслящий). Но в ней при всей модности и несерьезности ее профессии, которая ровно через три года согласно тем же звездам снизойдет туда же, откуда она пришла, во всяком случае присутствует ум, такт и воспитанность, даже по отношению к такому вертепу.
Или возьмите на рассмотрение товарища Малахова с его «Пусть говорят». Многие «ничего такого» в этой передаче не видят. А что, обсуждаются самые злободневные вопросы, приглашаются жертвы, и даже находятся решения этих вопросов. Во всяком, случае, нас заставляют в это верить. Я и сам в прошлом смотрел эти завораживающие, как гипнотизирующий взгляд удава глупого кролика, ток-шоу. Пока не понял, наконец, что же меня все время не могло с ними примирить. А дело в том, что самая большая гнусность подобного телемусора — это бесстыжее подогревание низменного любопытства, подглядывания чуть ли не в замочную скважину зрителем за несчастными участниками этой передачи, попавшими в беду. Наблюдать, уплетая жареную картошку с солеными огурцами перед телевизором, за плачущими, кричащими, ругающимися на экране — ох, как интересно! Да не интересно, а любопытно, аж жуть берет, как любопытненько! Вуайеризм. Без эротической изюминки, но тоже приятно. Зритель уже не переживает, не сопереживает несправедливости, показываемой на экране, он получает удовольствие. Возмущение и сочувствие — если и возникают, то, как правило, на время рекламной паузы, перед началом очередного junk-шоу. Шоу — junk, чувства — fast. А Малахову надо рожки сверху приделать.
Российское кино — всевозможные телесериалы и односерийные мелодрамы и боевики — сплошная тупая жуть. Когда-то, пресытившись Голливудом, мы, сидя в грязной майке, задравшейся поверх торчащего пуза на заплеванном семечками диване, «как бы» интеллигентски приосанясь, начали его дурными голосами поносить, и пока не можем остановиться. А по мне, Голливуд в разы безобиднее российского мусорного pulp fiction. Смеешься — какие они тупые, напустили одного Рембо на весь советский контингент в Афганистане — но зато не подташнивает. И в мозгах ветерок гуляет. Понимаешь, что это сказки. А посмотришь российское кино, которое трупом покоится на трех китах — бабки, бабы и мочилово — и не можешь. Просто не можешь. Потому что страшная сказка.
Одни расследуют-преследуют крылатых змеев в лесах Подмосковья, высасывая сенсацию из пальца, мороча голову пенсионерам и внушаемым дамочкам. Другие пятый год подряд и каждую новую неделю расследуют то пропажу двух сейнеров с лососем, то незаконную продажу пяти составов леса китайцам, то потерявшиеся по дороге из Москвы во Владивосток сто миллионов. Третьи во дворах у пенсионеров вырывают трупы с отрубленными головами, находят у простых обывателей кастрюли, в которых варили человеческие конечности, каждый раз высвобождают из рабства каких-то успевших родить третьего ребенка рабынь-затворниц. Короче, «там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит».
Единственный канал на русском языке, который можно смотреть, — забавно — канал немецкий. Показывающий старые советские фильмы. «Завтра была война», «Когда деревья были большими», «Овод». Вот это кино. Кино, которое мы умели делать, и которое мы променяли на коммерческий гламур.
За один день по одному российскому каналу насмотришься такого, что за год не рассмотришь на пяти немецких. Или французских. Но это, конечно, потому что все они тупые «бонвиваны» и мелкие бюргеры. То есть нет у них такой широкой души, как у русского человека. Без размаху живут.
Все показывают какие-то сафари, где в животных не стреляют и пойманную рыбу выпускают назад в воду, морды друг другу не бьют, и самое непонятное, что можно увидеть, — «Big Brother», сродни нашему «За стеклом». Да и то — тупо, но не зло. Не то что у нас.