Воскресное 11-е апреля 2010 года стало вторым после 11 сентября днем национальной трагедии города Чикаго. Я не оговорилась: когда разбивался об роковую смоленскую землю цвет польской нации, наша американская Полония мирно спала.
Мы еще не знали… Мы только вчера скорбели по катынским жертвам и ждали запоздалых покаянных слов. Еще не просохли мои туфли от пятнишной сырой травы польского кладбища Святого Адальберта с мемориалом Катыни, где всего год назад мы возлагали цветы под новенькой бронзовой скорбящей Матерью-Польшей литья чикагского скульптора Войцеха Северина. Успел старик. Этой ночью он разобьется вместе с польскими поляками как раз там, где был расстрелян 70 лет назад его отец. Войцеху был тогда всего один год от роду, и он еще ничего не знал про самолет, в который его пригласит польское правительство, из Чикаго в Катынь.
Воскресное утро вздыбило город боем церковных колоколов. Распухли улицы толпами у храмов, костелов, часовен, у Польского генерального консульства, у мемориала жертвам Катыни. К восьми утра уже все цветы в Чикаго были сметены с прилавков. Всколыхнулась страна Полония, а с ней и окружающий ее город Чикаго.
Странно, все-таки: есть народы на земле, которым «повезло» иметь по две страны на этом шарике. Армян в США в несколько раз больше, чем в самой Армении. Евреев столько же, сколько в самом Израиле. В одном Чикаго поляков больше, чем в Варшаве. И не ловите меня на цифрах — только легализированных польских граждан США у нас сегодня 1.100.000 человек, а сколько недокументированных — одна матка бозка знает. (Очень многие поляки не хотят легализовываться и принимать американское гражданство, так и живут всю жизнь на польских паспортах без статуса — тоже очень польское явление.) Страна Полония… Так зовут американскую Польшу. Страна в стране.
Основных географических конклавов в Чикаго и Чикагщине насчитывается аж пять! Милями наматываешь спидометр как по Маршалковской в Варшаве — только польская речь, только польские вывески. Кстати, о речи… Говорят наши поляки не на Полиш, не на Инглиш. Полония наша говорит на Поглиш. Это надо с польской вудкой в крови родиться, чтобы вполне насладиться сочностью Поглиша как лингво-социального явления. Это в наших русских сообществах дети теряют русский язык безвозвратно. А в Полонии такие шутки плохи — не дозволям, пся крев! Как скаред хранит гоноровое паньство свой язык, культуру, традиции. Особая заслуга тут именно католической церкви Полонии.
Поляки пришли в Северную Америку еще в 1837 году. Массовый десант рукастых бесшабашных европейских славян в наши прерии (где паны, в основном, и оседали) привнес вольности польские и гордости гоноровые. Это редко в какой стране выходным днем отметят память польского иммигранта, а у нас — есть. Дружно не работаем в день Казимира Пуласки.
Дружно выходим каждое третье мая на парад польской общины уже 115 лет в честь дня Конституции Польши. А чтобы было чем возгордиться за братьев-славян, скажу лишь, что после США Польша — вторая страна в мире, принявшая Конституцию. И первая — в Европе! Это что-то да значит! В 1961 году сам Джон Кеннеди возглавил Парад Конституции.
На третье мая наша Полония ждала президента Леха Качиньского с пани Марией к нам на парад. Но вот так шляхи трафляют… Але ж ешчэ Польска не згинэла, и может, не зря пролилась эта кровь. И как Спас-на-Крови в Питере, вырастет и на этой славянской крови новый храм, где не будет «ни эллина, ни иудея». И моя браницкая кровь примирится с кровью макаровской. И простит мой прадед-жолнер другого прадеда-солдата, за которого я просила пшепрошать паньства на пятнишной траве.
Есть в США чудесный праздник — День Труда. Чтобы судить о вкладе нашей Полонии в развитие страны, достаточно сказать, что именно в этот день начинается национальный польский фестиваль Taste of Polonia. Национальный американский праздник!
Наравне с международным ежегодным кинофестивалем в Чикаго каждый октябрь проходит международный фестиваль польского кино. Вайдовская «Катынь» смотрелась нашей Полонией стоя. (А надо сказать, что не все совсем в порядке в нашей Полонии — сильна Польска раздорами! Есть равнинные поляки, и есть гурали-поляки (горные паны). Чего делить им в наших прериях, уже давно никому непонятно, но селятся порознь и вудку пьют порознь. Анджей Вайда своей «Катынью» стеночку эту как бульдозером снес. Слил Вислу с Одером в одну святую слезу. Получится ли у него чудо подобное с Волгой и Доном?
Мой пессимизм имеет свой питательный бульон чикагского розлива: нас, постсоветских совков, тоже почти миллион. Украинцы и тут впереди планеты всей — есть свои церкви, свой культурный центр, своя украинская околица. Голос этой околицы слышно будь здоров как! Но нет русского центра в Чикаго. Нету, и все тут, хотя выходцев из РФ большинство. Есть газеты, журналы, радиостанции, а Центра нет. Вроде и община большая, а сердце в ней не бьется. И рука не поднимется ударить — ведь мы и были самыми радиоактивными в этом реакторе, самыми ядовитыми. Нам Моисея своего надо. Чтобы сорок лет таскать нас по пустыням и рабство из нас по капле выдавливать.
Остается только верить что ешчэ Польска не згинэла, и нас, или прямых соучастников-покрывателей, или просто увечных, с негибкими шеями, чему-то научит. Как учил Вайда в «Пепле и алмазах», из угольных головешек и пепла возрождаться в алмазы. А такими алмазами польской культуры, которая куда как древнее и богаче, чем новоамериканская, Чикаго усеян: Польский национальный музей, Польско-Американская Ассоциация, Польский Национальный Альянс, Польский Гуральский Национальный Альянс Северной Америки, знаменитый на всю страну Коперникус Центр — сердце интеллектуальной общины, два польских театра — театр Шопена и Гейтуей театр, польский культурный Центр, польский симфонический оркестр имени Падеревского…
Моя польская родня раскидана по всей Польше: красавец Вроцлав, печальной памяти Твардогура, где с платформы упал под поезд великий польский актер Ян Цыбульский, позорной памяти город Легница, где стояли костью в горле советские части, силезский город Суббутка, где с горки видно было Германию, старинный пригород Варшавы — пышная Прага, святой Ченстохов, чья матка бозка Ченстоховска поразила Илью Эренбурга: глаза ее выписаны так, что смотрят прямо в твои, где бы в этом костеле ты ни находился… Сегодня моя родня в трауре: черные ленты на рукавах, черные косынки на женских головах. Коленопреклоненно «клёнкают» по костелам, жгут поминальные свечи. И моя скорбная свеча горит. И свечи моих детей. Мы вместе сегодня, Польша.
И тысячами идет чикагская Полония к дому номер 1530 на Лейк Шор Драйв возложить цветы к зданию Генерального консульства Польши в Чикаго, расписаться в книге соболезнований, просто обнявшись постоять в молчании с соотечественниками. А мимо приспущенного флага по скоростному хайвею несутся машины и редко кто не подаст протяжный звук соболезнования польскому флагу. Америка помнит польскую голгофу, чьи жертвы посмертно награждены самым высоким званием чести — Виртути Милитари. Америка будет помнить новые жертвы польской голгофы. Но ешчэ Польска не згинэла, кеды мы жыемы…