Над ним у нас в группе посмеивались, но с уважением — знали, что Андрей слов на ветер не бросает. Друг часто звал меня к себе, а я все никак не мог вырваться. И вот, наконец, долгожданный отпуск. Где его провести? Вариантов было два — с тяпкой на огороде или на море, но две недели ничего не есть по причине отсутствия финансов сложно. Тут-то я и вспомнил приглашение друга. Вспомнил, как он с ироническим пренебрежением говорил: «Город — это суета, настоящая жизнь у нас!»
Денег в дорогу нужно было совсем немного. Деревня ведь — не Сочи, проезд дешевле, да и цены не кусаются. Это настоящая российская глубинка. Приехал, словно на другую планету. Тишина, спокойствие, куда не глянешь — леса и поля. Улица, на которой живет мой друг, вначале показалась мне оврагом. Да так оно в принципе и было. Дома в деревне в основном старинные, некоторым по пятьдесят лет, новых мало. Но деревня не заброшена — люди здесь живут и здравствуют.
Наверное, причина этого кроется в природных условиях. Здесь шикарные леса, богатая почва и самая чистая река в Европе — Хопер. Правда, с действующими сельхозпредприятиями беда — повсюду, где бы я ни проезжал, возвышаются остовы разваленных ферм, коровников и свинарников. Российский парадокс: чем богаче земля, тем беднее хозяйство.
Я задумался: в советское время в колхозах были тысячи голов скотины, а колбасы не было. Сейчас коров и свиней по пальцам можно пересчитать, а колбасы в магазинах навалом. Еще один парадокс.
Аборигены живут в основном подсобным хозяйством — огородом, скотиной. Конечно, есть фермерские хозяйства, неустойчивые, как и все наше сельское хозяйство. Их девиз — дешево и сердито. Один фермер, друг Андрея, купил для уборки пшеницы старый комбайн за 35 мешков зерна. Вот и судите по этому факту о богатстве здешних фермеров.
Сеют в основном подсолнечник и пшеницу. Метровый, уникальный слой чернозема позволяет собрать неплохой урожай при минимальном уходе.
Все-таки работа в районе есть. Можно пойти работать учителем, врачом или милиционером. Зарплата там, конечно, небольшая, но живые деньги никому не помешают.
Первые три дня я отдыхал. Банька, как водится, самогончик и рыбалка. Но потом Андрей стал ненавязчиво привлекать меня к сельскому труду. «Пойдем, — говорит, — поможешь сено накосить». Мне, человеку сугубо городскому, вначале все это показалось экзотикой — вода из колодца, рубка дров, покос травы. Чем дальше, тем больше я втягивался в работу, отрываясь от городской суеты. Мне даже стало жаль пушкинского Онегина, который хандрил в деревне. Конечно, когда ничего не делаешь своими руками, будешь тосковать поневоле. Лучший отдых — это смена деятельности, в этом я убедился на собственной шкуре.
Вскоре я подружился с семьей Андрея. Она большая — отец, мать, младшие сестра и брат. Раньше родители жили на Севере, оба, окончив биофак, мотались по стране и, наконец, осели здесь. У них два дома — в одном живут родители, в другом Андрей с братом. Хозяйство тянут все вместе. Они законченные трудоголики, но по-другому здесь нельзя.
С таким хозяйством не всякий справится — огород размером с гектар, множество свиней, кур, гусей и уток. Корову не держат — говорят, что невыгодно. Зато держат пасеку — более тридцати пчелосемей.
А еще Андрей придумал свой бизнес. По книге «Птицеводство» построил мини-инкубатор и выращивает птицу на продажу.
Итак, рабочий день Андрея, который стал на время и моим рабочим днем, начинается в шесть утра. Он переворачивает яйца в инкубаторе, смачивает их водой и идет выносить цыплят из сарая на прогулку. Разные виды птиц — утки, гуси, куры и индоутки гуляют у него в специальных переносных загончиках. Когда птенцы выщипывают траву под ногами, загон просто передвигается.
Потом вторая проблема — накормить все это подрастающее поголовье. Кормить их нужно белковой пищей, так они лучше растут. Эту проблему мы с Андреем решали следующим образом: раз в 2−3 дня выезжали на старых «Жигулях» на дальние пруды и, одевшись в бахилы, набирали со дна водоемов пару мешков двустворчатых моллюсков-беззубок. На этой пище цыплята замечательно и быстро растут. Сваренных моллюсков нужно вынуть из панциря, перекрутить на мясорубке с крапивой и смешать с зерном.
Сложно? Зато практически бесплатно, а прирост получается значительный. Мы вылавливаем не всех беззубок, оставляем часть на расплод.
Вообще, в деревне дьявольски развивается изобретательность. Когда тебе что-нибудь нужно, не возникает даже мысли это купить. Первая мысль — где взять, из чего сделать, на что обменять. Здесь процветает бартер — сегодня ты мне зерно, а осенью я тебе мясо. Даже в магазине тебе верят на слово, можно открыть себе небольшой кредит.
После кормежки птиц, до пяти или шести часов вечера, нужно обязательно что-нибудь помастерить по хозяйству — забор поправить, загон для кур построить, сарай утеплить. И все это на фоне необременительного покоса и работы на пасеке. Кстати, пчелы приносят неплохой заработок при минимальных затратах. Единственный недостаток — когда поблизости нет растений-медоносов, приходится временно кочевать с пасекой по полям гречихи и подсолнечника. Этим занимается отец Андрея. Он перевозит ульи с пчелами в кузове древнего «Уазика». В результате этой мороки в хороший год одна пчелосемья может дать флягу меда — 50 литров.
Конечно, вся сельхозпродукция — мед, птица, свинина сдается перекупщикам по довольно низкой цене. И это обидно. Нужно выходить на розничный рынок — так намного выгоднее.
После того, как ты весь день колотил молотком и топором, остается совсем немного. Нужно накосить небольшую копну крапивы и топинамбура, смолотить зерно на крупорушке и накормить свиней. Опять-таки нужно не забыть про птицу. Все это длится до семи или восьми часов вечера. Потом остается сущая чепуха — переворошить сено на чердаках, закидать туда свежескошенное и можно немного поесть и отдохнуть.
А что же дальше? Известно что, молодость берет свое. Хочется погулять, повеселиться, ведь не хлебом единым жив человек. Чтобы пойти на прогулку, нужно помыться. Для этого нужно немного — натаскать воды в двухсотлитровую бочку в бане из далекого колодца и наколоть небольшую стопочку дубовых дров.
После баньки можно и погулять. Молодежь в деревне моего друга интересная. Многие учились или учатся в городе. Они не совсем похожи на классических деревенских парней. Они не говорят слова «чевой-то», понимают слова «абстрактно» и «корректно». Каждый второй из них играет на гитаре, самостоятельно подбирая на ней такие песни, которые и в городе не услышишь. Один даже сочиняет музыку и играет на электрогитаре. В общем, богата глубинка талантами. Жалко, что развлечений и перспектив в деревне немного — даже хорошей дискотеки там нет.
Кто-то из подрастающей молодежи собирается работать в городе, кто-то хочет остаться. Говорят, что если будет работа на селе, то и деревня жить будет.
…А Андрей не ждет подарков судьбы, не ждет «работы на миллион», не надеется на манну небесную — просто вкалывает по 14 часов в сутки. От всей души желаю ему удачи и надеюсь, что никакие крючкотворы не встанут у него на пути.
А я уезжаю. Ведь я — дитя города, я не могу без грохота машин, без светящихся ночью окон девятиэтажек и гудения лифтов. Уезжаю уставший, но в то же время с новыми силами. Уезжаю, чтобы делать в городе хотя бы треть той работы, что делает в деревне мой друг Андрей.