Этот способ приобретения был широчайше распространен в СССР именно потому, что государственная идеология четко гласила: у нас в стране все общее. Ну, а раз общее, значит, немножко и мое, — думал советский человек. — А мне как раз надо, чего ж не взять? Даже пословица гласила «Неси с работы каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость».
Это и логично — ведь пролетарский классик писал: «если от многого взять немножко, это не кража, а просто дележка». Вот и воспитали. А тем более, что в стране был дефицит всего, и не последнюю роль играло то, что просто нормально купить что-то почти всегда было трудно, а за работу платили гроши…
Что воровали? Кто воровал?
Вопрос на редкость прост. А ответ еще проще. Воровали ВСЁ. Крали те, кто товар производил, и те, кто охранял, и те, кто распределял и продавал. Классик позднесоветской сатиры сформулировал четко: что охраняешь — то имеешь. Воровали промтовары, мануфактуру, стройматериалы, инструменты, бумагу, скрепки, шпалы и клавиши для роялей. Стройматериалы и сантехнику воровали просто вагонами и составами (а дома рушились оттого, что цемент украден)… Хозяйственники и администрация воровали даже моющие средства и веники. Воровали даже то, что не нужно — складывали в сараях.
А уж как воровали продукты! Мясо с мясокомбинатов выносили, подвязав в такие места, что и говорить неохота… А спиртное? С коньячных заводов просто спиртопроводы прокладывали. Выносили в запаянных трубах якобы в процессе ремонта. В резиновых грелках, примотанных к телу. Даже в презервативах. Удивительно, как там вообще что-то оставалось…
О способах воровства ходили всесоюзные легенды. Большой популярностью пользовалась легенда про работника, который каждый день провозил через проходную пустую тачку. Убедившись, что тачка пуста, его пропускали, вот тачками-то он и приторговывал. Еще очень часто встречалась легенда про маляров, укравших бочку краски — всю дорогу через проходную завода они проводили на земле какую-то «нужную» линию… в другом варианте — красили каждую четвертую шпалу…
Каждому, кто помнит те годы, есть что рассказать, явление не обошло никого. Многие рассказывают заветные истории — кто чего с работы «просто так брал».
Мои небогатые жизненные наблюдения заключаются в трудовом семестре на винзаводе, где по пятницам работницы набирали вино в резиновые грелки и размещали их на своем организме. Я тогда вино не пила, (тем более, что видела как его делают), так что сама ничего оттуда не выносила. Еще работала на трикотажной фабрике, где фабричные девчонки надевали на себя сразу по пять пар фирменных трикотажных «трусов с рукавами». Тоже не пользовалась… Жизнь в этом плане прошла как-то неинтересно. Но мне как-то не жаль: были другие интересы.
Воровали даже «в органах». В конце 80-х был один из первых крупных рок-фестивалей, и тогда для работников органов «в штатском» наштамповали целую кучу маек с патлатыми гитаристами. Чтобы, значит, сливались с толпой и контролировали настроения. Так даже эти майки работники органов сами и растащили! В результате слились с толпой совершенно и нераздельно…
Из воспоминаний Эрнста Неизвестного:
Устраиваясь на работу, многие рабочие думают в первую очередь о том, можно ли что-нибудь украсть. Вот что рассказывал Любимов, директор театра на Таганке: им нужен был шофер; пришел очень неплохой мужичок, важно обошел весь театр, везде заглядывал, трогал все руками. Любимов говорит: «Чего ты смотришь, ведь ты хорошую зарплату получишь, работать почти нечего, два-три раза подвезти…» «Нет, — говорит тот, — я здесь не останусь. Украсть же здесь нечего!»
Сейчас, когда СССР распался на множество разных и очень разных стран — положение с несунами в них тоже стало разным. С частного предприятия или коммерческого заведения мало что можно украсть — хозяин не дремлет, вышвырнет воришку, да еще посадит или опозорит так, что его больше никуда не возьмут. Да и учет у хозяина — не чета социалистическому производству. Половину продукции уже не удается списать на «усушку, утруску и мышей». Так что в странах с большой долей капитализации воровство сильно усохло и совершенно потеряло ореол «ловкости и умения жить». Психика постепенно перестраивается на нормальную, человеческую этику, которую так доходчиво сформулировал незабываемый Сокол-Кружкин: «
Они не крали, они просто — брали. Немножко
Психология бывшего советского человека — вещь очень въедливая и тонкая. Люди, вполне честные в жизни и в быту, которые в повседневной жизни ложки по буфетам не крадут, странным образом не понимают, что воровство — это не только когда кто-то в трамвае лезет в чужой карман, но и когда кухонный работник в детсаду недовешивает порции, а медработник «просто берет» на складе вату и медикаменты. Множество людей очаровано объяснением «просто детки плохо кушают» и в восторге развивает тему повальной анорексии у детсадовцев, престарелых в домах хроников, пациентов больниц, солдатиков и пионеров в лагерях.
Группа товарищей в некоем сообществе пылко доказывала, что они «не воровали вату и лекарства, а ПРОСТО БРАЛИ», и что там «еще много оставалось»… и всем больным всего хватало… Любой, у кого родные имели несчастье лежать в муниципальной больнице, прекрасно помнит, как там «хватало» и какими торбами приходилось носить туда абсолютно все, от еды и до средств гигиены и санитарии. И в то же время они искренне не понимают: ну как же можно — работать кладовщиком и не взять? Работать на развеске продуктов для больных или детей — и чтоб не «осталось»?
Из воспоминаний в ностальгическом сообществе:
…наша бабушка работала в буфете завода, и приносила домой сливочное масло, сахар, вкуснейшие булочки с маком и берлинские пирожные… Булочки с маком до сих пор ассоциируются у меня с детством и уютом.
…А наша мама работала воспитателем в детском садике! И в трудное время это выручало всю семью. Воспитатели забирали домой оставшиеся от обедов и полдников печенья, булочки, картофельное пюре, макароны с сыром, запеканки… А компот мы допивали прямо в саду, приходя вечером к маме в группу.
…Нет, детки в группе не оставались голодными! Просто, если детки плохо кушали, им можно было положить по полпорции…
— Ну какая святая простота! И ведь логика подкупает: «в трудное время это выручало всю семью». Вся семья, значит, жрала отобранное у детей, утешаясь «трудными временами», а вот у родителей этих детей в садике — у них какие времена были? Не трудные? И в эти-то трудные времена во всех детсадах и больницах лица, ответственные за пищеблок и снабжение, день за днем и год за годом по недомыслию заказывали детям и больным вдвое, втрое больше еды, чем они вообще могли съесть?
Легко ли поверить, что все дети дружно отказывались от еды, причем что интересно: если вареную свеклу, капусту, горох и рыбьи хвосты они еще как-то соглашались есть, то от сливочного масла, мяса и сгущенки — отказывались наотрез. Не желали они также вводить в организм фрукты и сладости, а при виде булочки с маком всех их одолевал дружный протест. Все дети ненавидят булочки с маком, разве вы не знали?
Расскажите это кому-нибудь другому.
Мне тоже несколько комментаторов излагало насчет «все дети плохо едят» — работники детских заведений просто были приперты к стенке: хочешь не хочешь, а жри булочки с маком, дорогими йогуртами «растишка» давись, и домой неси. Они и давились, а некоторые и теперь давятся, хоть медаль давай за спасение продуктов от гибели!
А вот и еще красивее:
Мама работает в больнице медсестрой. Лет до 16 я понятия не имела, сколько стоят те или иные таблетки, вата, прокладки, гематоген, и что спирт у простых людей не стоит на полочке литровыми бутылками, как у нас. Да, приносила с работы. Выписывалось на отделение, оставалось, медсестры делили между собой. Пачку какого-нибудь бисептола так можно было просто на складе взять, там работала подруга. Но это не означает, что больным таблеток не додавали, или попу после укола менее интенсивно спиртом мазали.
А что это означает? Именно то и означает. Не верится мне, что у них там стоял «аптечный рог изобилия», все брали, и всем хватало, и еще оставалось… И они не воровали, неееет, они ПРОСТО БРАЛИ. Такой локальный коммунизм. Родственники больных (я думаю, тут многим есть что сказать на эту тему) в больницу мешками тащили и вату, и капельницы, и шприцы, и вообще ВСЁ, а они «просто так на складе брали» и теперь на голубом глазу радуются —
Мило так, уютненько, а главное — невинно. И тихенько так делается подмена понятий — вроде как брали-то они себе только ненужное, недоеденное… Просто-таки с тарелок соскребали. Да только ��то этому поверит? У кого из тех, кто помнит совок, не было знакомых, работавших в общепите или в детских заведениях, которые тащили домой масло — кубами, яйца — лотками, мясо килограммами? Да у всех были. Похоже это было на «недоеденное»? Честно скажите, честно. Непохоже. Потому что было это не недоеденное — ворованное. И если сейчас кто-то рассказывает, что из столовой училища или детской больницы сумками и мешками тащит и продает «недоеденное», «а то оно пропадет» — не верьте, не обманывайте себя.
Конечно, всегда были и есть те, кто не воровал. И очень хорошо, что они есть. И будут. Я знаю, что они были, и будут, и если, дорогой читатель, это как раз случайно твои родители — не спеши писать об этом комментарий. Мы и так их уважаем, но орденов за то, что кто-то просто не крал — я не раздаю. Избавьте нас от перечисления этих достойных людей. Точнее говоря — людей НОРМАЛЬНЫХ, которые смогли остаться нормальными среди повального воровства. Не надо, не излагайте очевидных вещей. Мы ведь не об этом… А о том, что такие как раз считались в СССР — ненормальными. А вам не хочется, чтобы в наших новых странах воры опять считались ворами?
Обсуждение и взаимное непонимание людей порядочных и тех, кто «просто так брал» что плохо лежало, до того расширилось, что меня даже процитировало радио «Свобода». В жизни до таких высот не поднималась, что и говорить…
Но больше всего в обсуждениях порадовал вот такой комментарий:
Х и все его семейство тащили доски с комбината по обогащению урановой руды.
Этот народ не победить, как обычно вскрикивает задорный постсоветский юморист. Они будут строить дачи из отвалов обогащенного урана, обмазывать их пестицидами, шпаклевать асбестом детские кроватки, мастерить высокохудожественные поделки из какогонить светящегося радия, стянутого в сверхсекретной лаборатории…
Ну, а с другой стороны, а что делать-то? Фер-то ке? Ну хорошо тому, кто работает на мясокомбинате, он мясо между ног и выносит. В детсаду — булочки спасает. В доме престарелых — заботится, чтобы у старичков кариеса не случилось. А если человек на вредном предприятии работает? Уран обогащает? Ему что, уже и ничего с работы не вынести?!!