Мировые таблоиды, СМИ, блоги продолжают пестреть сенсациями и подробностями вокруг жизни и смерти Майкла Джексона. Обсуждается все — от завещания и величины наследства знаменитости до отдельных частей тела и того, что было в желудке. И от всей этой свалки (уже даже не сора из избы) тошнит и воротит. Тоска берет неимоверная: люди, ну почему же мы такие мелочные, завистливые и алчные?!
Кто-то, по обычаю в таких случаях, стрижет купоны, поднимает рейтинги или просто злорадствует. Для других это повод лишний раз засветиться на публике, напомнить о себе, потусоваться. Немало тех, кто пытается найти виновных, строит версии, обвиняет, осуждает, оправдывает, вспоминает. Фанаты бьются в истерике или тихо оплакивают свое горе, несут игрушки и зажигают свечи. А большинству — глубоко все равно. В общем, все нормально, все как у людей.
Пройдет момент и страсти остынут, интерес обывателя пропадет, душевные раны затянутся, тема набьет оскомину и перестанет приносить деньги и популярность, соответственно, ровно дышащих станет гораздо больше. Сценарий далеко не нов и оригинальностью не отличается, разве что масштабами, а также палитрой и силой вызванных эмоций. Итог все равно один — мир не перевернется, человечество не станет ни лучше, ни хуже.
И все же каждая жизнь и, тем более, смерть индивидуальна, она должна чему-то учить, у каждой судьбы есть своя какая-то большая или маленькая миссия.
Перебрав миллионы рунетовских ссылок в поисковиках, практически нигде не встретил мало-мальски приличной критики творчества, достойного анализа жизненного пути личности, ставшей идолом для миллионов других. За ворохом недоказанных обвинений и пустой трескотни по поводу внешнего вида, операций, ориентаций и болезней еще при жизни оказался похоронен талант и душа, оказался невостребованным ответ на основной вопрос: а что он хотел донести до нас, в чем видел свое предназначение?
Каждому из нас присущи странности, у публичных людей, находящихся под прицелом микроскопов, они приобретают внушительные размеры. Даже действия, не выходящие за рамки пресловутой нормы, обычно искажаются, обрастают досужими сплетнями и слухами.
Преследующая кого-то пресса раздувает истерию,
распускает измышления и распространяет ложь.
Это клевета паразитов «черным по белому», готовых на все ради новостей —
они бы и Господа распяли! Так чья могила будет раскопана следующей?
Не принимайте за факты ложь только потому,
что вычитали это в журнале или увидели по телевидению.
Если же вы не пойдете и не купите это, они не смогут продвинуть это,
читать ложь — значит, подтверждать ее,
так почему же мы продолжаем дурачить себя? (Tabloid Junkie)
Не хочется скатываться до уровня бабушек на лавочке — факт, что ни разу не осудили, а все остальное на совести самой демократической и неподкупной американской судебной системы — каждый человек по презумпции невиновен, если обратное не доказано в суде! Мне интересен духовный мир Джексона, Высоцкого, Меркьюри и других, потому что именно этим они отличаются от пьющего сантехника дяди Васи, соседского подростка-наркомана или извращенца, развешивающего детскую порнографию на своей страничке в Интернете. Знаете ли, такая чернуха и в повседневной жизни не редкость.
О чем же пел Джеко? Какой урок преподнес своей жизнью и неожиданным уходом?
Наверное о том, что ребенок, не знающий тепла и бескорыстной любви, не будет счастлив. Тяжелые условия жизни, бедность и лишения, потребительское отношение и непонимание со стороны взрослых благоприятствуют обострению врожденных и приобретенных талантов. Ребенок всеми силами стремится выбиться в люди, а потому по сравнению с благополучными детьми зачастую бывает более целеустремленным и настойчивым, но по жизни остается одиноким. Кто знает, если бы не жесткая дисциплина и требовательность со стороны отца, изнурительная работа с пятилетнего возраста, короновал ли бы мир простого темнокожего мальчика на высший пьедестал поп-культуры?
Однако, несмотря на огромное состояние и успех, потерянное детство осталось не восполненным — он искал свой идеальный мир всю жизнь и пытался компенсировать, сделав других детей чуточку счастливыми, даря им свое внимание.
Вы не встречали мое детство?
Я давно ищу этот мир, из которого должен был прийти,
но не нахожу его в «бюро находок» моего сердца.
Никто не понимает меня, воспринимая лишь как странную эксцентричность,
потому что я продолжаю резвиться, как ребенок, но простите меня…
Это моя судьба — возмещать детство, которого я никогда не знал…
Я ищу детские чудеса —
мечты о пиратах и приключениях, о завоеваниях и королях,
фантастические истории, которые можно рассказывать,
мечты, в которых я был смелым, смотри, я лечу…
Прежде чем осудить меня, попытайтесь полюбить меня,
в моей юности было столько боли…
Загляните в свое сердце и спросите —
нет ли там моего детства? (Childhood)
Но даже в зрелости, добившись ошеломляющего успеха и создав огромное состояние, М. Джексон не получил защиту и умиротворения. Через многие его песни проходит боль и трагедия одинокого и ранимого человека, который, будучи заложником собственных комплексов и популярности, стал объектом жестокой травли внешнего мира:
Вы не понимаете меня, утверждая, что я другой,
но ведь в мире существуют проблемы гораздо важнее:
жестокость и кровопролитие на улицах, нищета,
наркомания, коррупция, насилие со стороны полиции, проституция…
Скажите мне, что вы делаете, чтобы остановить это?
Зачем же вы тратите время, занимаясь только мной,
почему вы прицепились ко мне?! (Why You Wanna Trip On Me)
Что произошло с людьми, мы потеряли любовь, или что вообще все это значит?
Я должен обрести покой, ведь никто, похоже, не хочет дать мне быть собой.
Я должен жить каждый день так, словно он последний.
Вперед, давай, справляйся! (Jam)
При всем при этом М. Джексон не озлобился и продолжал проповедовать свою идею о мире всеобщей гармонии и счастья, которая по-детски наивна и проста:
Есть в твоем сердце уголок, где живет любовь, она гораздо ярче завтрашнего дня.
Отыщи ее, и ты обнаружишь, что незачем плакать, здесь нет боли и печали.
Чтобы найти этот уголок, ты должен заботиться о живущих.
Создай маленькое пространство, создай лучшее место…
Исцели мир, сделай его лучше для тебя, для меня и для всего человечества.
Любовь не может лгать, она сильна и дарит радость,
испытав блаженство, мы перестанем бояться и чувствовать страх,
мы перестанем существовать и начнем жить.
И тогда мы почувствуем, что нам всегда будет хватать любви.
Так почему же мы продолжаем душить жизнь, раним эту землю, распинаем ее душу,
хотя так легко увидеть — этот мир божественен.
Мы могли бы летать высоко, позволить нашим душам не умирать никогда,
Я сердцем чувствую, что все вы мои братья.
Создайте мир без страха (Heal The World)
Сила в том, чтобы верить — так дай самому себе шанс.
Потому что ты можешь взобраться на самую высокую гору,
плавать в самом глубоком море,
всё, что тебе нужно — лишь желание добиться этого и немного веры в себя.
Так храни веру, не позволяй никому разубедить тебя.
Ты должен знать, когда нужно сделать шаг, чтобы твои мечты поднялись над землей.
Храни веру, малыш, потому что это всего лишь вопрос времени и ты победишь.
Добивайся того, что ты хочешь, не позволяй им мешать тебе.
Верь — ты можешь быть лучше (Keep The Faith)
Улыбайся, даже если твое сердце болит,
улыбайся, даже если оно разбито.
Улыбайся, когда тебе страшно и грустно —
и завтра ты обнаружишь, что все еще стоит жить.
Это время, когда ты должен продолжать
улыбаться, что толку в слезах?!
Ты обнаружишь, что все еще стоит жить,
если ты просто улыбаешься. (Smile)
Миллионы людей признают Джексона талантливейшим исполнителем, но в течение 15 лет этот факт был потерян для целого поколения, которое представляет его лишь как гротескный шарж, как скандального человека, любившего делить свою постель с мальчиками. Он стал жертвой современного общества всеобщего потребления и с детства мог рассчитывать на признание родителей и окружающих, только если успешен и продается.
Поэтому старался через творчество продвигать свое представление о любви и доброте, но для этого была нужна свобода, которой у М. Джексона было меньше всего. Оказавшись в кабале у общественного мнения, будучи зависимым от цепких менеджеров, нечистоплотных консультантов и врачей-коммерсантов, был вынужден согласиться на ставшие роковыми 50 концертов на лондонской «Арене O2».
Я направляюсь к границе и ничто уже не имеет значения,
я должен успеть.
Демон скорости, именно ты мне сказал — «будущее в твоих руках,
жизнь, которую ты спасешь, будет твоей собственной».
Ты читаешь мне мораль о моей жизни, как будто твои слова — закон,
а я собираюсь жить каждый день и час так, словно для меня не будет завтра.
Вперед! Вперед! Вперед! (Speed Demon)
Проводивший собственное расследование этой запутанной истории корреспондент британской «The Daily Mail» утверждает, что Майкл Джексон в п��следнее время представлял из себя глубоко затравленного и одинокого человека, и признается в том, что в процессе бесед с очевидцами его раздирали сострадание и гнев, скорбь и сочувствие. Однако этот мир действительно суров, в нем любая субъективность, в конечном счете, объективируется в непреложных законах, и все случается только так, как оно должно случиться.
У каждого из нас есть право выбора, как прожить отпущенный нам срок: невзирая на неблагодарность толпы, ярко, как Данко у Горького; страдая во имя высшей цели, как древнегреческий Прометей; или незаметно, но безопасно, как премудрый пескарь у Салтыкова-Щедрина.
Единственное обстоятельство, действительно взволновавшее меня, отозвавшееся в душе и разбередившее старые раны настолько, что я решился на обмусоливание избитой темы странного как и все гения, — это очередное доказательство тому, какую важную и тонкую роль играет детство в человеческой судьбе. Как часто, за повседневной суетой и будничными проблемами, мы — родители, забываем напоминать своим детям о том, как мы их любим, не находим драгоценного времени для общения с ними.
Еще хуже, если мы, руководствуясь эгоистическими соображениями, крадем у них детство, а с ним и способность быть по-настоящему счастливыми! Как говорил Майкл Джексон: «Того, что есть сейчас, завтра не будет».
И еще по-человечески, конечно, жаль, что Майкл Джексон не смог найти свой «Neverland», а его дети так рано лишились отца, который, вероятно, как никакой другой родитель знал, чего по-настоящему ждут малыши.