Скорее всего, артистическая и возвышенно-романтическая натура Бендера, который все-таки собирался попасть в Рио небедным человеком, искала публику, которая здесь удивительно благодарная, живая и абсолютно не консервативная.
Исторически так сложилось, что прежняя столица Бразилии никогда не знала войн, крупных социальных потрясений и природных катаклизмов. Наоборот — вечное лето, обилие ресурсов (еды, воды, чистого воздуха и земли) не вынуждало потомков аборигенов, португальских конкистадоров, многочисленных африканских рабов и просто искателей лучшей жизни потом и кровью отвоевывать себе место под солнцем. Здесь оно предоставляется всем просто по праву появления.
Видимо, по этой причине кариоки так беззаботны и счастливы. Возможно, у них с молоком матери взращивается в характере особая умиротворенность — какая-то кипучая энергия и жажда жизни. Вглядываясь в безбрежный океан с внезапно меняющимся, а главное, не зависящим от человека настроением, в какой-то момент я остро ощутил себя маленькой песчинкой перед этой могучей стихией, с легкостью переворачивающей тонны таких же частиц. И только стоило об этом подумать, как следующая пенящаяся как парное молоко волна словно унесла с собой мои заботы и переживания — привычный практически с самого детства и порой даже не осознаваемый груз, сидящий в самом подсознании.
Примерно такую же мысль о суетности бытия и всеобщей предопределенности проповедует религия (которой я, будучи верующим человеком, самой собой, не противник), но взамен внушает покорность, вину за первородный грех и табуирует поведение. В моем случае произошло нечто иное — от этого избавления солнце засветило ярче и ласковей, дышаться стало легче, захотелось жить и наслаждаться каждым моментом срока, отпущенного этой неподвластной и своенравной стихией.
Обернувшись на пляж, я только утвердился в своем выводе: по сравнению с иностранными туристами здесь больше местных жителей, которые, казалось, не имеют даже представления о суете больших российских городов, не спешат на работу или домой, не торопятся занять очередь в магазине или в транспорте. Здесь нет места для серых будней, а люди работают ровно столько, чтобы хватало на жизнь, а не живут ради работы.
Как выражался командор: «мулаты, бухта, экспорт кофе, так сказать, кофейный демпинг, чарльстон под названием „У моей девочки есть одна маленькая штучка“ и… о чем говорить! Полтора миллиона человек, и все поголовно в белых штанах. Я хочу отсюда уехать. Мне скучно строить социализм». Кажется, что единственное, к чему они относятся по-настоящему серьезно — это игра любимой футбольной команды.
В отличие от жителей других бразильских прибрежных городов, кариоки обожают свой океан и время с пятницы до понедельника проводят на пляжах, где, как в бане, все равны: и преуспевающий клерк, и бездомный босяк. Бразильянки в плавках, название которых в переводе звучит как «нитка для чистки зубов», очаровательны, влюбчивы и легкодоступны. На любое обращение отвечают такой улыбкой, что с непривычки можно ее неверно истолковать. Пребывание на пляже — состояние беззаботного счастья, когда кажется, что все хорошо, а дальше, несмотря ни на что, будет еще лучше.
Своим нравом и темпераментом кариоки заметно отличаются от прочих соотечественников. Они легче относятся к жизни и более раскрепощены (мало кто в Рио соблюдает любые запреты, в том числе правила дорожного движения), а еще они очень общительны и дружелюбны: завязать беседу можно с кем угодно, через пять минут вы уже лучшие друзья, на следующий день вместе пьете пиво. Хотя, как я уже отмечал в первой части, если вас пригласили в гости, это вовсе не означает, что в назначенное время хозяин будет дома.
Жители Рио напоминают детей — выросших, но не повзрослевших. Они большие мастера по организации разных праздников и с их фантазией сложно тягаться даже японцам — на крайний случай они могут праздновать то, что давно (недели две) не было никаких праздников. В общем, повод всегда найдется — желание у всех тоже всегда есть (заметьте, не выпить, а повеселиться). Так что жизнь — сплошной праздник. А Рио — город вечной радости и всеобщего благолепия.
Кариоки просто наслаждаются самой атмосферой ничегонеделания и полной свободы. Такой свободы, которую не отыскать больше нигде в мире. Свободы, непостижимым образом родившейся в стране, в которой еще 120 лет назад больше половины населения было рабами. Именно этим чувством легкости и наслаждения жизнью поразил и заразил меня этот неповторимый и удивительный город. Мне кажется, что я понял авторов «Золотого теленка», стремившихся обеспечить «командору легкую, безалаберную жизнь на берегу теплого океана, в воображаемом городе детства, среди балконных пальм и фикусов Рио-де-Жанейро»
А посему, если вас вдруг захлестнет проза жизни, покажется что, ничего интересного в ней уже не осталось, а «Шепетовка — это последний город, о который разбиваются волны Атлантического океана», скажите себе радостно, как когда-то Бендер: «Довольно психологических эксцессов, довольно переживаний и самокопания. Пора начинать трудовую буржуазную жизнь. В Рио-де-Жанейро!». Чтобы затем вернуться в свою холодную Жмеринку с зарядом оптимизма и в сложные моменты с легким чувством сыронизировать: «Нет, это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже».
Такие необыкновенные мысли навеяла на меня командировка в Бразилию и породила неодолимое желание вновь приехать сюда, но уже в качестве беспечного туриста, чтобы ничто не отвлекало от красивой иллюзии, что жизнь — это праздник!