В 1809 г. закончилось многовековое шведское господство. Финляндия присоединилась к России. Причём, не на правах обычной губернии, а как Великое княжество Финляндское. Получив при этом не только первую столицу — Хельсинки, но и свой орган представительной власти — сейм, свои законы, армию, деньги и… И возможность для самостоятельного развития национальной культуры и языка. Ведь до этого только единицы, такие, как Якко Ютейни, писали финноязычные стихи, ориентируясь на ритмику устного народного творчества.
Складывающаяся финская нация начинала осознавать себя как единую общность и нуждалась в произведении, которое смогло бы рассказать не только им самим, но и соседям, о том, что не сегодня и даже не вчера появились они на этой земле. У них есть своё, не менее героическое, чем у греков, германцев или саксов, прошлое. И будет будущее. Тоже великое.
Таким произведением стал созданный Элиасом Леннротом эпос «Калевала». Именно созданный. Эпос — не механическое воспроизведение записанных поэтом народных песен (рун). Гений Леннрота в том, что он одним из первых понял ошибочность этого пути. И начал писать собственную поэму. Пусть народными строками, но редактируя их и обогащая. Создавая новые эпизоды и конфликты. Те, которых в народной поэзии не было.
В результате в 1835 году из печати выходит первая редакция «Калевалы». А ещё через 14 лет — вторая, расширенная. Это произведение стало поворотным моментом финской культуры, сделав известным маленький северный народ сначала всей Европе, а потом и остальному миру.
И теперь по всей Финляндии 28 февраля проходят памятные тематические уроки и вечера, а в ресторанах посетителям предлагают попробовать традиционную карельскую кухню.
Почему именно карельскую? Да уж исторически так сложилось, что в самой Финляндии древние элементы культуры финно-угорских народов уже в
Но, взяв у нас, соседи не только записали, систематизировали, переработали и дополнили, а принесли в общемировую копилку, сказали: «Вот. Наше. Берите, читайте. И… Помните!»
А мы? Помним? Бережём? Жива ли ещё Леннротова сосна? Она ведь не там, за пограничными и таможенными постами пунктов перехода государственной границы. У нас. В небольшом посёлке Калевала, что на северо-западе Карелии.
* * *
Вот только кто про Калевалу ту слышал в приснопамятные времена национального угорского осознания? Она ж ведь только при Советской власти Калевалой стала, в честь именно этого эпоса, руны которого Элиас Леннрот как раз в тех краях в конце позапрошлого века записал. А до того посёлок Ухтой именовался. Да вот незадача: пока в феврале 1922-го красный герой Тиммо Антикайнен не разогнал этих балбесов, они ж власть Советскую и признавать не хотели! Провозгласили республику Ухтинскую и думали жить-поживать…
Да не тут-то было! В общем, разогнали республику, а посёлку имя новое дали, мол, кто старое помянет, так Соловки — вот они, рядышком…
Правда, нынче в Калевале от эпоса один обрубок остался.
Давно, это было… Когда конкретно, так, с кондачка, и не вспомнить. Но знающие люди рассказывали.
* * *
В давние, ещё советские времена, сосна Леннрота, сидя у которой, он под шелестящий аккомпанемент её ветвей записывал Архиппа Пертунена и иных сказителей-рунопевцев, прям на берегу Среднего Куйто стояла.
А недалеко от него, тоже почти в водоохранной зоне озера, то ли амбулатория какая, то ли райполиклиника, в которой был главный врач. Бди-ительный такой врач. Ну, для пограничья это недостатком в те давние времена не считалось. Вот только лени-ивый… Нет, чтоб работать, так он в окошко уставится и бдит.
И вот как-то поздней осенью… Снега ещё не было, но прохладненько так. Врач, как обычно, в окошко и — бдит. А что бдить? Всё, как обычно: лес, озеро, небо. По небу — тучи. Низко-низко так.
Только смотрит: два погранца… А, к слову, там стоял, стоит и стоять, наверное, ещё долго будет, Калевальский погранотряд. Так вот…
Эти два, порядком иззябнувших воина, тащат обычную двуручную пилу и… И, о ужас (!), — прям к священной реликвии суседского государства и всей мировой обчественности. Прислонили к стволу сосны и вжик-вжик… Не торопясь так, размеренно. Вжик-вжик…
Ну, главврач-то себе и смекнул: «А чисто ли то дело?» Да нет, чтоб выскочить, затрубить в трубы иерихоновы, забить в барабаны, кликнуть вече народное. Не-ее… Мало ли. А мож, то ОРГАНЫ такой приказ отдали? Погранцы ж — не просто воины. Они — воины элитных войск Комитета Государственной Безопасности СССР. Оплот государственности, ну и всё такое прочее. Ни с того, ни с сего воины не выйдут с казармы. Знач, приказ свыше даден! Начнёшь бить-трубить-созывать, дак сам же под те фанфары и загремишь. Нет, не прост наш главврач-то был! Ох, ка-ак непрост… Он к телефончику: «Аллё-аллё! Девушка? Мине первого секретаря обкома партии!»
Пока выясняли, кто, откуда, зачем и по какому вопросу посмел… Пока Первый до республиканского управления КГБ дозвонился… Пока Главный по этому делу по своим каналам командира погранотряда вызвонил… Пока командир с бодрствующей сменой караула к озеру прибежал… Сосна-то, того… Фьюить. И с берега. Ну, как и не было её…
Хорошо, командир ушлый был, сразу «в ружьё» протрубил и весь личный состав отряда на плацу построил.
Как потом дознание показало, пока они строились, от сосны той, что благополучно к кухне переместилась, уже два чурбака отпилили, раскололи и в печку побросали. И как объясняли воины кухонного наряда, те, что с пилой бегали: они, мол, умные, зелён-зелёные деревья не рубили и не пилили. «Как можно! То ж лес — добро народное. А эта засохшая кривуля — ну, кому она нужна?! Зато — сухостой. Горит-то как! Вы б посмотрели, таищ командир… Сами б порадовались».
* * *
Вот потому, чтоб у воинов новых призывов никаких соблазнов больше в жизни не было, спасённый общими усилиями обрубок сосны Леннрота отволокли к райкому партии и с почётом водрузили прям под окнами Первого районного.
Утром на работу пришёл, в окно выглянул — стои-ит. Отзвонился, куда положено… Вечером уходить с работы — выглянул, отзвонился. Ну, а ночью… Ночью кто границу на замке держит, а кто в казарме спит. Или вид делает, что спит.
А вольный народ в посёлке смирный. Ну, сдалась ему сосна та! И без неё дров на год вперёд заготовлено. Хороших, берёзовых. Эт же только полные балбесы не местные, равно как, впрочем, и не полные, с сосны дрова хорошими считают…
* * *
Конечно, всё то, что выше — байка. Но ведь сказка — ложь…
Да, жива. Жива Леннротова сосна. Стоит… В небольшом карельском посёлке с гордым, эпосным именем.
Вот только… Соседи наши каждый год ту сосну вспоминают. А мы? Что, для того, чтобы сохранить, обязательно чей-то глаз да глаз нужен? Если общее, общемировое, так значит и ничьё?
--------------------------
В качестве иллюстраций к тексту использованы фотографии с сайта kalevala.com.ru и Артёма Сапегина («Среднее Куйто»)