Пятница. 16:00. До конца рабочего дня один час. За окном грязный снег. В офисе царит привычная рабочая обстановка. Грохот голосов. Лязг принтеров и компьютерных клавиатур. Одиночные выстрелы закрывающейся двери. Шелест глянцевых журналов. Пошлые шутки. Бородатые анекдоты. Сплетни. Обсуждения за глаза. Что приготовить на ужин и куда пойти. Как провести выходные. «Не родись красивой». Красавица или уродина. Снова сплетни. Начальник — козел. Директор — жмот. Кузнецова из снабжения беременна. Бондаренко вчера был в стельку пьян. Опять сплетни. Начальник просил приготовить чай. Козел. Кремлевская диета лучше японской. У Киреевской совсем нет вкуса. Та-та-та-та-та-та… Я начинаю их тихо ненавидеть…
Я — та маленькая одинокая лодка. Мое ветрило просолено семью морями и изорвано тридцатью ветрами. Днище мое истончилось, а бока стали покатыми от морской воды. Мой киль в ожерельях из морских ракушек. Меня целовало жаркое тропическое солнце и ласкал нежный лунный свет. Мне пели песню странствий вечные чайки-бродяги, а веселые дельфины указывали мне путь домой. Я разговаривал со звездами и дышал ароматом вечности. Я слышал дыхание вселенной. Ах, как я жил, как жил…
Я — печальная одинокая скрипка, рвущая сердце на части. Мои струны не раз рвались. Моя правая сторона совсем вытерлась от прикосновений тех, кто играл на мне. От холода, солнечного света и дождя лак на мне потрескался. На мне соленый пот и горькие слезы. На мне тепло натруженных человеческих рук. На мне следы надежд и разочарований, любви и ненависти, радости и горя. Я немного фальшивлю, но этого почти никто не замечает, потому что всех потрясает то чувство, которое в муках рождают мои четыре стареньких струны. Я плачу о днях былых, о том, чего не вернешь. Я — проводник между людьми и небом…
Рабочий день закончен. Я выключаю компьютер. Картинка с лодкой исчезает, звуки скрипки смолкают. Я надеваю пальто. Закрываю дверь. Мне безумно грустно. Я одинок. Я бреду домой. Дома я снова буду есть, спать, смотреть телевизор, напиваться, ругаться с женой, кормить кота, выносить мусор, воспитывать дочь, буду ходить на работу, приходить с работы, задавать себе вечные вопросы…
Я знаю, что через полчаса образ лодки с музыкой скрипки исчезнут из моей памяти, уступив место более тривиальным проблемам. За это я себя почти ненавижу. Но голос разума говорит мне, что надо жить дальше. А пока я слышу божественную игру старой скрипки и перед глазами стоит гордая маленькая лодочка, которая разговаривала со звездами и слышала дыхание вселенной.