Через пару лет, оглядевшись и прижившись, она позвала меня в гости, прислав мне официальное приглашение. Я стала метаться. Ехать? Не ехать? Была весна — если ехать, то летом, а куда девать сына? И собак — двух такс? На дачу с мамой? А тогда куда девать папу? Он без мамы не выживет в городе… Тоже на дачу? А деньги где взять? И как получить визу? В общем, вопросы набежали, как тараканы, а ответов не набежало вовсе.
Подруга, между тем, позванивала и ненавязчиво уговаривала: «Да ладно тебе, давай, чего там. Подумаешь, перебьются пару недель… Здесь мы тебя прокормим, только билет купи». И через пару недель мы с мамочкой решились — она: бросить моего папу на три недели и поехать с внуком на дачу, я: попробовать съездить в Америку.
Сначала надо было получить визу. Поговорив со знающими людьми, я поняла, что мне следует:
Первое. Разработать «легенду» типа: муж — крутой бизнесмен, имеет свое малое предприятие, причем надо было продумать, сколько народу трудится, сколько денег он получает, сколько платит зарплаты, налогов
Второе. Одеться как-то повнушительнее.
Третье. Держаться как-то понаглее…
Я послала документы и стала ждать вызова на собеседование, втайне надеясь, что этого не случится никогда. Однако через несколько недель получила приглашение явиться. Пришлось зубрить легенду и гладить платье. С наглостью пока не получалось…
Приехав в посольство к самому началу приема, я попала в огромную комнату, полную народу. Вдоль одной стены располагались окошки, за которыми прятались американские люди, решающие — пустить или нет. Народ по эту сторону окошек метался и нервничал. Я с готовностью пополнила собой ряды мятущихся и нервных. Мы старались держаться поближе к окошкам и подслушать удачные варианты ответов. Мы пытались определить, которое из окошек счастливее… Мы радовались за пропущенных и горевали вместе с непропущенными.
Но вот и меня вызвали к окошку. Молодой человек по ту сторону стал задавать мне вопросы: «Зачем? К кому? На какие доходы? Что имеете в России?». Наверное, мое наглаженное платье ему не понравилось, а может, мне не хватило наглости? Одним словом, визу он мне не дал.
Я очень расстроилась. Известно ведь, что запретный плод сладок. Я уже забыла о своих сомнениях и колебаниях, теперь мне ужасно хотелось ехать. Опять же, столько времени провела в подготовке моральной (легенда, наглость, планирование летнего времени сына и мамочки) и физической (глажка платья и метания в посольской комнате), что жалко было потраченного труда. Чуть не плача, я решила с горя съездить на Арбат.
С полными слез глазами тащилась я по полному праздной публики и трудящихся художников улице, воспетой Окуджавой. Наконец, количество слез превысило объем глаз, и они (слезы) полились наружу. Случилось это как раз возле мольберта одного из карикатуристов. Взглянув на меня с интересом, он спросил: «Чего ревешь?». Пришлось объяснить. «А давай я нарисую твой шарж?» — предложил он. «В слезах?» — спросила я. «А это как получится…» Делать мне было совсем нечего, плакать мне надоело, и я согласилась. В процессе творчества мы познакомились и даже как-то подружились. Отдав мне получившуюся картинку — отличную, между прочим, — он посоветовал: «А ты сходи еще раз, и не выпендривайся — говори все, как есть!». «С ума сошел», — подумала я.
Однако через пару дней, глядя на ехидно улыбающуюся мне со стены карикатуру, я решила, что терять мне нечего, и снова пошла на собеседование. На этот раз я оделась так, как одевалась обычно на работу — джинсы, футболка, свитер, кроссовки. Кроме того, я пришла, когда рабочий день американских людей близился к концу. Я была совсем, абсолютно спокойна и не металась — все равно уже отказали, чего ж теперь… Я была уверена, что в моих документах там, за окошком, стоит большая печать «Отказать!», и меня сразу прогонят большой метлой.
Велико же было мое удивление, когда другой молодой человек за окошком стал задавать мне те же вопросы, что и в первый раз… А еще удивительнее было то, что я получила визу, хотя на этот раз говорила чистую правду!
Выскочив из посольства как ошпаренная, я заскочила в первый попавшийся магазинчик, купила пару бутылок вина и помчалась на Арбат, к моему художнику-хранителю. Мы выпили за мой успех, и я поехала домой, радоваться, заказывать билеты и собираться.
Продолжение следует…