Диалог первый, район Балат
К «цветным домикам Балата», довольно известной среди туристов локации, я отправился скорее от безделья, чем из подлинного интереса. Я уже «наелся» мечетей, коих в славном городе Стамбуле по статистике 3900, не раз прошелся шумными и переполненными туристами основными артериями города (по статистике в 2024 году Стамбул занял первое место по количеству туристов, опередив Лондон и прочие Парижи) и вот решил наведаться туда, где потише, поаутентичнее и настоящая местная жизнь вдали от бешеной толпы.
И вот я иду по крутым узким мощеным улочкам района Балат, толком не подозревая, где те самые «цветные домики» на туристических устах. Улочки извиваются змеей, заставляя резко менять направление и то подниматься круто в гору, то спускаться чуть ли не бегом под откос. Мне навстречу попадаются женщины почти исключительно в хиджабе или чадре, в покрывающем с головы до ног, преимущественно черного цвета, религиозном национальном одеянии и мужчины в чалме или неярких фескообразных головных уборах, широких шароварах и жилетках, тоже отличительном традиционном для религиозных турок национальном убранстве.
Там и тут возносятся к небу стрелы минаретов мечетей, звучит пронзительный призыв муэдзина к молитве. И мне начинается казаться, что я не в светской, секулярной Турции, а в какой строгой Саудовской Аравии или прямо на страницах «Тысяча и одной ночи».
Окончательно заплутав и сбившись с дыхания, я решаюсь подойти к какой-то одинокой мадам в возрасте и всей в черном. Я обращаюсь к ней сначала по-турецки, потом по-английски, потом на языке жестов и зверской мимики:
— Mehraba. Excuse me, can you help me out?
Местная матрона необычным образом совсем не пугается меня, как я, судя по окрестному антуражу, вполне ожидал бы, а с интересом начинает коммуникацию. Правда, исключительно на турецком языке и очень многоречиво.
Я улавливаю отдельные знакомые слова, догадываюсь о том, что обычно говорят в таких ситуациях, несу собственный полусумасшедший бред.
Наш невероятный диалог выглядит примерно следующим образом:
— Madam, I am lookinng for… ev (дом по-турецки), colorful ev… you know (Я ищу цветные дома)?
— Renkli evler (цветные домики)? — отвечает она.
И пускается размахивать руками и что-то говорить про дома, про Турцию, про все на свете… И куда мне пойти, и куда свернуть — gel (иди), снова gel и еще что-то там.
Я улавливаю направление, говорю, почти кланяясь, ей спасибо — Tesekkur ederim, но мадам только больше распаляется и начинает меня о чем-то расспрашивать.
Я уже ничего не понимаю, но начинаю что-то врать про то, что я приехал из Канады, чем вызываю ее неподдельное удивление и еще большее желание о чем-то меня расспрашивать дальше.
— Sen… hanum… — улавливаю я и понимаю, что речь о моей «ханум».
— No hanum. Men single (ханум нет, я холостой), — несу я свой интернациональный бред.
— Cocuklar (дети), — снова улавливаю я.
— Evet, cocuklar var (да, дети есть).
Гражданку в черном снова, как того Остапа, несет дальше — «ибо, ибо», но я уже ничего не понимаю, а только откланиваюсь и побыстрее взбираюсь в гору, вытирая со лба коммуникативный пот и делая вывод, что некоторые дамы там совсем не забитые «женщины Востока» и весьма не прочь поболтать о том о сем и обо всем.
Диалог второй, набережная недалеко от Галатского моста, на проспекте КеннедиРеклама
На набережной предостаточно местных эфенди: одни ловят рыбу, другие греются на камнях. И последние, по всей видимости, там не только загорают.
Я осторожно приближаюсь к одному такому бородачу, наблюдаю, как тот крутит самокрутки на каком-то устройстве, и, набравшись смелости, здороваюсь.
Я:
— Gunaydin (доброе утро).
Бородач:
— Gunaydin.
Я:
— Do you speak English?
Бородач:
— No. Aber ich spreche deutsch ein bisschen.
— Oh, das ist super. Wieso sprechen Sie deutsch?
— Ich hab' in Deutschland gelebt, meine Kinder sind da, aber mir hat es nicht gefallen und ich bin zuruck nach Turkiye gekommen…
Выясняется, что Бородач успел пожить в Германии, где у него дети, но ему там не понравилось и он вернулся домой. А потом перебрался в Стамбул, так как в его городе нет работы, а здесь работы много. Правда, работу он потерял и буквально оказался «под мостом», или на набережной на свежем морском воздухе.
К своему удивлению, я узнаю, что в Турции, и в Стамбуле в частности, без постоянной крыши надо головой проживает довольно много бездомных: беженцев из соседних стран, мигрантов и самих турок.
Живут, вот как этот Бородач, на набережной, где одни сооружают себе что-то вроде простенького навеса от солнца и ветра, другие просто спят на каком-нибудь тряпье, а днем подрабатывают, чаще всего грузчиками, или просто слоняются по окрестностям в поисках еды. Ночью они перемещаются в заброшенные, старые дома, которых в Стамбуле предостаточно.
А еще в Стамбуле огромное количество бездомных котиков. Со стороны часто кошки там и сям выглядят весьма умилительно — всем известна любовь турок к животным. Но если приглядеться, то многие животные в плачевном состоянии — худые, голодные и драные. И совсем не вызывают слез умиления, а скорее наталкивают на мысли, почему их так много (по разным оценкам только в Стамбуле их до миллиона!) и почему турки предпочитают их любить на улицах, а не у себя дома.
Примерно так и выглядят настоящая жизнь и настоящие люди славного города Стамбула, стоит только заглянуть за его разрисованный пышный восточный занавес. Занавеску для туристов…