Что хотелось бы себе, читающему эти строки лет через ххх, и, может, некоторым немногочисленным вдумчивым и честно смотрящим читателям сказать: путешествия — это всегда прекрасно, даже если в середине февраля, полный, по мере дозволенного, глоток свободы в нашей закабаленной жизни.
Как же отрадно потом притронуться снова к своим впечатлениям, местам, где ты был; к себе самому, давно уплывшему в прошлое; к тем впечатлениям, сравнив их со своими нынешними… А еще сказать следующее, как всегда, предельно откровенно.
Про Витебск много писать не буду. Был я там неоднократно, и этот раз был моим не лучшим по причине поменявшейся погоды. Дня два подряд там лило, как в каком ноябре, поэтому запланированных туров по хорошо знакомым вехам не получилось.
Зато получилось коротко пройтись по районам, пообщаться с местными, поймать себя на том, как меняются впечатления и ощущения в зависимости от того, где ты находишься, и как от этого же выстраиваются в голове и запоминаются впечатления.
В ретроспективе, уже проведя привычное сравнение, весьма понравился г. Полоцк. Хотя, когда я попал поначалу в его не самый «туристический» район, показался он весьма поношенным и провинциальным. Поласкал уставший взор путника его зеленый, даже для грязного в размазанной снежной жиже февраля, ухоженный центр, не перегруженный советской меморабилией, как это свойственно многим белорусским городам. Приятно удивили его живописные виды с берега у храма.
Как обычно, от туристических центров я прогулялся на окраины, дабы прочувствовать местные вибрации и представить себя, хотя бы на месяц, в местных реалиях. И задать себе вопрос: «Хотел бы здесь остаться?»
В нем же случился ряд случайных коротких встреч, на которых люди показались настоящими, а не закрытыми и формальными, как много где.
Городок-деревня Лепель, тихий и грустный, как постаревшая родная бабушка, весь в скромных привычных деревянных хатах, при помощи советских универмагов и сыпящихся от времени построек телепортирующий тебя в какие 70−80-е прошлого века — смешное чувство, словно ты пришелец из будущего.
Простые добрые люди, прикормленные у магазинов коты, трогательные бабушки, ковыляющие к своим хатам, чтобы натопить печку и принести воды из криницы.
Не такой и малый про размеру и народонаселению г. Борисов, в который я решил наведаться весьма спонтанно, вначале обнадежил своей по-весеннему теплой погодой, широкими улицами и добротой местных «подсказщиков». А потом предательски разочаровал.
Уже на следующие утро все показалось другим. И тараканы в гостинице «Березина», где я расквартировался, и покрытый грязным ледовым панцирем переход через Березину, как у Наполеона — восклицание «c'est la Berezina!» (в переводе с фр. — «катастрофа», «провал») обрело буквальный смысл. И рабоче-пролетарская неухоженность в районах за мостом, с такой же рабочей тоской в глазах местных жителей.
В кафе «Кокос», что у входа в парк с белыми медведями (которые там были весьма к месту по причине ночного заморозка и весенних вод, превратившихся в ледник), приятно удивили тем, что предложили быстро приготовить яичницу с бифштексом, которых не было в меню.
Потом еще минут двадцать я оживленно обменивался впечатлениями с хозяином и официанткой, которые показались мне не только патриотами своего малого места, о котором не желали слышать ничего негативного, но и откровенными визави, готовыми слышать честное мнение.
В гостинице выспаться не получилось: ночью температура упала до -10, а в окно сквозило, и я всю ночь бесполезно кутался в тонкое одеяльце.
На следующее утро я отбыл на Минск, а оттуда дальше — на Гродно.