С высоты птичьего полета наши маленькие девчачьи уловки кажутся отвратительно глупыми. Да, можно сколько угодно доверяться шопинг-терапии, советовать лучшей подруге не звонить этому субъекту и разыгрывать тщеславное удивление перед бывшей одногруппницей: «Как, ты была у косметолога три месяца назад?» Иногда это нас спасает. От того, что попа уже не умещается в любимые узкие брючки. От того, что Он до сих пор не понял, какая ты умная и сексуальная. А еще от того, что, признайся, сама-то на SPA-процедурах побывала в этом году впервые. Да мало ли какие тараканы сидят у тебя и у меня в голове. Я нашла панацею — на горнолыжной трассе.
Никто никогда не додумается водрузить на макушку новогодней елки огнетушитель. Так и меня представить на горе, к тому же на лыжах, просто невозможно. Еще в школе с приближением урока физкультуры на свежем зимнем воздухе у меня начинала раскалываться голова, болеть нога и неожиданно наступали критические дни. А тут вдруг друзья взяли и собрались в горнолыжный центр посмотреть, как ломают шеи спортсмены. Не отставать же мне было от всех!
Смотреть интересно, но все же немного скучно. Профессионалы на горных лыжах и сноубордах так легко исполняли зрелищные сальто и фризы, что казалось это очень просто. Я выпила исключительно горячего чаю и тоже отправилась на трассу — только тюбинговую. Тюбинг — это такая «ватрушка», на которой, как в детстве на санках, взрослые дяди и тети летают с горы. Я присоединилась к этим ленивым экстремалам. Оказалось, что летать на ватрушке весело и совсем не страшно. Главное — соблюдать несколько простых правил.
Во-первых, решиться хотя бы раз в жизни не покрасить ресницы (если только у тебя не супер-снегостойкая тушь). Во-вторых, крепко держаться, повыше поднимать ноги и не открывать рот во время спуска (пока потренируйся визжать со стиснутыми зубами). Ты окажешься в самом центре снежного вихря! И в-третьих, скатившись вниз, быстро вскакивать и убегать с дороги — обдумаешь произошедшее позже. Иначе из оцепенения тебя выведет чужой тюбинг, скатившийся следом.
Противопоказания: если ты напрочь забыла, что такое «пресс», он напомнит о себе наутро болью в растянутых мышцах. А если ты весишь больше восьмидесяти кэгэ, можешь полететь с такой скоростью, что, мягко выражаясь, не получишь удовольствия от катания. Наутро будет болеть все.
За час я успела съехать с горы семь раз. И, задыхаясь от радости и снега, облепившего лицо, поняла, что способна на большее. Маленькая доза адреналина заставила организм требовать добавки. Я решилась на горные лыжи.
Покорять гору я отправилась вместе с друзьями. Среди них даже была одна девушка, уже надевавшая горные лыжи. Честное слово, без нее я бы не справилась с этими застежками и ремешками на тяжеловесных ботинках. Новая обувь прибивала к земле, а так хотелось полета.
— Еще полетаешь! — пообещала подруга, загадочно улыбаясь.
Что она имела ввиду, и чем всё это закончилось — узнаете дальше.
Итак, горнолыжная трасса. Впереди — самый первый в жизни спуск. Он не забудется никогда, как первый прыжок с парашютом, первый поцелуй и первый муж.
Я закинула лыжи на свои хрупкие плечи и, преодолевая уральские сугробы, направилась к подъемнику. По дороге встретила своего давнего (и очень симпатичного) знакомого. А я и не знала, что он инструктор. Как мне повезло! Чуть не написала «я прыгала от радости». В горнолыжных ботинках это просто невозможно.
Сергей — в профессиональной экипировке и с загорелым лицом (солнце в горах еще то!) — предстал предо мной как бог Олимпа (ну по крайней мере, всех уральских гор). Он звал меня с собой, обещал научить кататься. К сожалению, в тот день Сергей работал на маленьком склоне. Мои же друзья решили брать от жизни по максимуму. Отделяться от коллектива (в котором, совсем забыла, был и мой молодой человек) было как-то не по правилам.
И вот, подпираемые подъемником, мы уже несемся наверх. Справа от меня — опытная подруга-горнолыжница. Внимая ее советам, я пытаюсь поставить лыжи прямо и, не взирая на ее протесты, тихо, но выразительно ругаюсь. Мы все выше и выше, выше и выше…
— Наташ, я же совсем ничего не умею, — опомнившись, говорю я. — Может, мне лучше начать с небольшой высоты?
— Успокойся! — командует Ната. — Сейчас до седьмого уровня доедем, ты от подъемника отодвигайся и резко влево. Дальше седьмого — это уже для профессионалов.
Как я затем узнала, дальше седьмого есть только восьмой! Не высоко ли я забралась для первого-то раза? Как могу, отпрыгиваю в сторону и падаю. При этом одна моя лыжа улетает в сторону. Надевать ее заново на наклонной трассе — истинное мучение. Но, как оказалось, это были только цветочки.
Из Наташиного урока я запомнила только два слова: «лесенкой» и «плужком». Когда мой инструктор умчалась вниз, я осталась один на один со своей боязнью высоты и гипертрофированным инстинктом самосохранения. Лыжи меня явно не слушались. Как ни пыталась я тормозить, только неслась вперед, все больше набирая скорость. Из зигзагов выходили одни падения.
Я сидела на снегу в неописуемой позе, а мимо меня проносились экстремалы-профессионалы. Вечерняя трасса предстала предо мной во всей своей красе. Кругом были сугробы и снега. Вдоль трассы зажгли гирлянду фонарей, и меня захлестнуло предновогоднее настроение. Вдалеке за легкой дымкой тумана виднелся, наверняка сказочный, лес. В общем, у меня было время полюбоваться пейзажем.
А потом мне помог подняться сноубордист. Он поставил меня на ноги, и я вновь шлепнулась через несколько метров. Собрала свою волю в кулак, собрала вместе свои ноги и встала. Преодолела еще пару метров. Я была неуклюжей каракатицей, я была близка к истерике. Я сидела в сугробе, не в силах подняться. А мой галантный кавалер, не заметив меня, пронесся мимо. Но дело даже не в этом. Почему он за полчаса освоился в этой экстремальной среде, а я нет?! Невероятно изогнувшись, мне удалось стянуть с себя лыжи. С горы я спустилась пешком.
Я снова и снова поднималась на гору. Я пыталась. У меня даже немного получилось. На этот раз любимый был рядом, все время помогал мне, вытаскивал, когда я вообще съехала с трассы, отгонял от меня других назойливых учителей. Я все поняла: он так быстро научился кататься на горных лыжах, потому что он сильный и смелый. Он не боится падать. А я слабая и, наверное, немного глупая. И поэтому я постоянно падаю. И он падает вместе со мной. И мы целуемся, лежа на снегу. И нам завидуют проезжающие мимо экстремалы-профессионалы.
Наконец-то (или к сожалению — я до сих пор не решила), время проката снаряжения закончилось. Мой милый унес мои дурацкие лыжи, помог снять насквозь мокрые варежки и тяжелые ботинки. Пока мужчины чистили наш занесенный снегом микроавтобус, я пила в салоне горячий чай из термоса. И думала, какая я счастливая!
Спросите: при чем здесь горные лыжи? Да потому что это самый настоящий романтичный экстрим или, если хотите, экстремальная романтика. Я просто заново влюбилась.
Всю обратную дорогу мы смеялись, хрустели чипсами и хором подпевали автомагнитоле, как в глупых американских фильмах.