Из необходимости выполнять поручение не следует запрет на его осмысление. Кто хоть немного знаком с азами профессиональной ориентации, тот знает, что выбор профессии из соображений престижа — самая распространенная ошибка молодых людей, которую эксплуатируют, когда истощение кадровых ресурсов угрожает безопасности страны.
Выполняя социальный заказ, в пятидесятые таким образом поднимали целину и легкую промышленность, в семидесятые — строили БАМ и возрождали науку, агитируя на профессии, в которых испытывалась нехватка. Достаточно вспомнить фильмы «Светлый путь», «Высота», «Офицеры», «Девять дней одного года», «Как закалялась сталь» и многие другие, на которых выросло не одно поколение.
В последние десять лет таким «лобовым», прямолинейным способом пытались поднять престиж милиции. Результат всем известен — в милицию хлынул поток людей, работающих по принципу «пистолет дали, и крутись, как хочешь». И никакими чистками и переименованиями ситуацию уже не спасти — честных и самоотверженных взять просто неоткуда. Их надо воспитывать на протяжении поколений. Это долго и трудно, потому что требует, во-первых, понимания — кого мы хотим воспитать, во-вторых — выработки целостной образовательной стратегии, в-третьих — ее методического, финансового и кадрового обеспечения. Это путь государства, у которого есть будущее.
Сегодня нам предлагают другой путь — очередную кампанию по поднятию престижа профессий, которые десятилетиями опускали, как говорят подростки и наши политики, «ниже плинтуса». Насколько решаема эта задача и что стоит за ее постановкой — наивность, благие намерения или попытка отвлечь внимание от более важных проблем?
В основе любого выбора, в том числе и профессионального, лежат мотивы, убеждения, ценности. Конструктивные, то есть направленные на личностный рост и благо общества, надо воспитывать и взращивать. Деструктивные, как сорняки, пробиваются сами, а если их еще и удобрять, задушат все здоровое, что еще осталось.
Фильмы и книги как форма профпропаганды, моделирующие привлекательный, но далекий от реальности образ профессии, активизируют желание быть на виду, в центре внимания, чтобы о человеке знали и говорили, не важно, хорошо или плохо. Так развивается тщеславие — качество, которое сплошь и рядом встречается у политиков, так называемых общественных деятелей, людей искусства, тех, кто себя к ним причисляет, и тех, кто им подражает. Оно не имеет ничего общего с профессиональной успешностью, более того, блокирует творческие способности и разрушает личность.
Кроме мотива привлечения внимания к своей персоне, есть еще один мощный мотив — стремление к власти. Проще отказаться от денег и славы, чем от власти. Эта потребность не насыщаема — история показывает множество примеров, когда человек держится за власть вопреки здравому смыслу и инстинкту самосохранения. Если стремление к власти — не инструмент достижения каких-то благородных целей, а самоцель, то такой человек опасен для общества.
Наиболее понятный и очевидный мотив — деньги. Последние двадцать лет целенаправленно формируется рыночный тип личности. Рыночный человек воспринимает себя как товар, который надо продать подороже. Содержание и способ получения денег при этом отходит на задний план.
Все три мотива тесно переплетены. Так, жажда денег обычно обусловлена желанием с их помощью достичь большей власти и славы, а стремлении к власти и славе вызвано желанием иметь много денег. Человек, выбирающий профессию под влиянием этих мотивов, не имеет шансов стать успешным профессионалом. Более того, логическое развитие этих мотивов — патологические состояния, граничащие с психическими заболеваниями.
Задачи «повышения престижа рабочих профессий», «перераспределения трудовых ресурсов с учетом потребностей рынка труда», «ориентации молодежи на профтехобразование» не могут быть решены ни в приказном порядке, административными мерами, ни с помощью манипуляции перечисленными мотивами. Престиж профессии — это степень ее уважения в обществе. По тому, какие профессии «престижны», можно ставить диагноз обществу. Но лечить надо не симптомы, а болезнь.
Даже если мы сегодня бросим все силы на пропаганду рабочих или инженерных профессий, завтра — на агитацию в педагогические и медицинские вузы и колледжи, эксплуатируя стремление человека к деньгам, власти и славе, мы получим всего-навсего новое поколение людей, готовых на все ради денег, власти или славы.
Конечно, можно предложить сравнительно честные способы привлечения молодежи в чудом сохранившиеся цеха и лаборатории. Например, достойную стипендию и приличную зарплату, пусть в тысячу раз меньшую, чем у трудолюбивой четы Шуваловых, ежедневный доход которой более миллиона рублей (по данным Правительства РФ). Хорошим стимулом для привлечения молодых людей на производство была бы отсрочка от армии и служебная квартира на время работы. Думается, очень эффектно было бы отправлять детей крупных чиновников, министров и «бизнес-элиты» на учебу не за границу, а в ближайший колледж или техникум. Хотя бы для прикола!
…Все это очень грустно и похоже на старинный способ охоты на медведя. Чтобы обезвредить зверя, ему бросают деревянный шар, утыканный железными крючьями. Медведь со всей дури ловит шар, крючья впиваются в подушки лап и все — можно брать его голыми руками. В нашем случае роль шара выполняет вброшенная кем-то идея о «поднятии престижа рабочих профессий» как фрагмент извращенно понимаемой профориентации молодежи.
Дом горит, а маляры красят крышу… Беда не в том, что некому работать на производстве. Беда в том, что огромное число людей спивается, сходит с ума и убивает себя от потери смысла жизни, а кто-то видит этот смысл во власти, славе и накопительстве… Одни молодые люди «считывают» модели поведения, которые транслируют им взрослые, другие, чувствуя фальшь или тупиковость этих путей, ищут свои. И это вселяет хоть какую-то надежду.